— Хорошо, хорошо, — бормотал под нос старик, ловко и сильно ощупывая руку контрабандиста. Он быстро вогнал в вену у локтя шприц и набрал унцию крови. Пояснил свои действия для невольных зрителей. — Для определения яда, сеньоры.
Затем он выпустил кровь в пробирку и другим шприцом добавил туда же прозрачную жидкость из пузырька с высоким и тонким горлышком. Несколько мгновений кровь оставалась темно-бурой, а потом посветлела, приобретя ядовито-розовый оттенок, как у приторно-сладких южных цветов.
— У вас хороший консультант, сеньор, — аптекарь поднял на Виктора глаза. — Он не ошибся.
Отложив в сторону использованные шприцы и пробирку с пробой, Дюпон чуткими пальцами перебрал темные пузырьки, словно определял их содержимое на ощупь, а не по этикеткам. Остановив свой выбор на одном из пузырьков, аптекарь прямо сквозь пробку набрал в новый шприц противоядие и вколол его Крысу поочередно в обе руки.
— Ну вот и все, — довольно улыбнулся аптекарь, отступая на полшага от контрабандиста. — Примерно через час он придет в себя. В ближайшие несколько дней еще сохранится слабость, рассеянность и ломота в костях, но и они пройдут. Противоядие введено вовремя, даже, не побоюсь сказать, с хорошим запасом времени…
Виктор внимательно выслушал его и кивнул.
— Благодарю вас, сеньор Дюпон. Завтра с утра вам непременно оплатят услуги…
— Какие услуги, — перебил его старик и робко улыбнулся. — Я всего лишь заснул у себя в аптеке над бухгалтерскими книгами, так и проспал до утра. Ничего не видел, да и сон не запомнил…
Виктор удивленно вскинул брови. Старик-то смышленый! Хоть у него и в мыслях не было подчищать аптекарю память — или подчищать самого аптекаря, но его слова существенно упрощали жизнь самому Виктору. Что ж, зато не придется поутру объяснятся с де Руаном.
— В таком случае я порекомендую вашу аптеку любезной тетушке и выводку ее племянниц. Вы, надеюсь, не против?
— Пусть смело присылают слуг в любой час. Не старик со своей бессонницей, так один из моих внуков на месте будет.
Они обменялись любезными улыбками и Виктор проводил аптекаря к выходу. Когда дежурный запер за ним дверь, Виктор пробормотал:
— Рене Дюпон. Надо запомнить. Верноподданные горожане, да еще и талантливые аптекари, сейчас на вес золота.
Когда он вернулся в кабинет, Крыс уже оклемался, осоловело моргал рыбьими глазами, пытался поудобнее устроиться на стуле. Переглянувшись с напарником, Виктор отступил в тень, предоставив действовать Лимьеру, раз уж он уже до чего-то с контрабандистом договорился.
По жесту Лимьера свет в кабинете потух, осталась одна настольная лампа, слишком яркая, чтоб можно было разглядеть лицо того, кто сидел позади освещенного круга. Виктор хмыкнул. Его напарник любил определенные шаблоны при общении с преступниками ли, информаторами ли, и отступал от них только при крайней необходимости.
Крыс слепо заморгал мутными глазами, с трудом сфокусировал взгляд на смутной фигуре Лимьера.
— Что за …?
Голос у него оказался под стать внешности — низкий, прокуренный, хриплый, похожий на скрежет железа о железо. Виктор поморщился и осторожно коснулся разума контрабандиста. Очень удачно, что Дюпон отказался от оплаты — де Руан и не узнает о Крысе, а значит, с ним можно не церемониться.
— С пробуждением, Крыс. Продолжим с того места, где нас так грубо прервали?
От голоса Лимьера мурашки поползли по спине даже у Виктора. Вот уж кому не надо быть магом, чтобы внушать слепой безотчетный ужас собеседникам!
Лимьер приблизил лицо к свету, давая возможность контрабандисту себя рассмотреть, а затем снова откинулся на спинку кресла, в тень.
— Ааа, серая крыса, — довольно протянул контрабандист, повел связанными руками и вытянул ноги. — Что ж, поговорим, отчего ж двум крысам не поговорить. Да еще и в логове одной из них, хе-хе. Мы вроде как на цене моей информации не сторговались…
— Не сторговались, — со змеиной улыбкой согласился Лимьер. В полумраке его неподвижные глаза блестели особенно зловеще. — Но за свою жизнь ты уже должен.
Крыс прищурился, вспоминая.
— А, сладенькая Мадлен! Она, гляжу, до меня-таки добралась!
— Добралась, — Лимьер швырнул на его сторону стола шприц из-под яда. — От нее мы тебя избавили. За свою шкуру можешь больше не трястись.