- Подпись.
Молчание. Жест рукой. Резкий удар под колени. Он готовился. Но рухнув на тлеющие угли, не смог сдержать крик. Ноги словно горели под ним, тело вырывалось из державших его рук. Как его за руки привязывали к решетке камина, он уже чувствовал сквозь накатывающую пелену. Нагревшиеся прутья коснулись груди. Попытался отпрянуть, но его прижали ещё сильнее, верёвки впились в запястья.
- Подпись.
Резкий рывок за волосы назад, стиснутые зубы. Молчание. Треск рубашки. Новая порция углей упала теперь уже на спину, заставив взреветь и выгнуться.
- Подпись.
Тяжелое дыхание. Молчание. И словно окунутые в адский чан ступни. Затягивающая тьма бессознательности. И резкий запах нашатыря. Вернули.
- Подпись.
Молчание. Ночь длинная…
Она не услышала, она почувствовала. Крик звучал внутри нее, горел, достигая каждой клеточки тела. Саша свернулась клубочком на полу, сжав кулаки.
- Держись… Я с тобой…
Она теряла сознание вместе с ним. Возвращалась вместе с ним. Горели плечи, спина, ноги. Руки дрожали.
- Держись… Я с тобой…
Леону показалось, что он только успел выключить телефон, как Оливье уже стоял на пороге кабинета. Вопрос, что он сам делает в такой поздний час в Управлении, даже не возник. Они не могли объяснить, почему, это не вернуло бы Кристиана, но для них было делом чести найти его убийцу. Найти как можно скорее. При одной только мысли, что нелюдь, из-за которого сгорел их друг, спокойно ходит по земле, заставляла их, взрослых мужчин, переживших и повидавших многое, сжимать кулаки и дрожать.
- Вот… – Леон молча отодвинулся от экрана компьютера, давая возможность Оливье подойти ближе.
«Оперативное Управление Интерпола сообщает об аресте Бенджамина Аристо, более известного как Ахмат из братства «наследников ассасинов», обвиняемого в покушении на митрополита Галльского Эммануила, и уже давшего признательные показания, а также сообщившего, что изначально он направлялся во Францию с братом Айдаром, ранее задержанным немецкими таможенниками» …
- Получается, – спустя несколько минут молчания, Оливье поднял голову и посмотрел на Леона, – что Кристиан не был целью второго покушения, как мы подумали после его смерти?
- Получается, что нападение на него вообще не связано с работой, – присев на соседний стул, вздохнул Леон.
Полученное сообщение давало ясно понять, что то, чем они занимались круглосуточно последнюю неделю, не имела никакого отношения к событиям, произошедшим туманным сентябрьским утром в Венсенском лесу.
- Если ассасины ни при чем, и это какая-то личная неприязнь, то… – Оливье задумчиво крутил в руках ключи от кабинета, – зачем вообще устраивать весь этот спектакль с подставной машиной, крюком в несколько километров, аварией и взрывом? Не проще ли, – повернулся он к Леону, – просто пристрелить или бомбу под машину подложить?
- Вот и я о том же…
Мысль, только что озвученная Оливье, не давала покоя Леону с той минуты, как он прочитал сообщение Интерпола. Действия таинственного убийцы выглядели крайне странными, слишком мудреными, слишком сложными, если ты просто хочешь расправиться со своим врагом.
– А что, если…
Оливье замер, посетившая его мысль казалась безумием, полностью противоречила уликам и фактам. Он поднял глаза на Леона. Робкая улыбка на лице начальника оперотдела не показалась тому странной и не вызвала желания позвонить Жану. Просто потому, что точно такая же мысль ворвалась и в его сознание, став той тоненькой ниточкой надежды, за которую они оба были готовы уцепиться мертвой хваткой.
- Что, если… это…
Дверь распахнулась, в двери возник запыхавшийся Жак.
- Ты выглядишь так, словно у тебя покойник воскрес… – пробормотал Оливье, повернув к нему голову.
- Можно сказать и так… – выдохнул Жак.
Теперь он совершенно точно знал, что такое ад. Очнувшись на полу между диваном и столиком, Кристиан даже не смог вспомнить, как его отвязали и принесли сюда. Он лежал на спине, голова была запрокинула на бок, ныл и горел каждый сантиметр тела. На фоне общих ощущений даже как-то померкла боль в сломанных ребрах. Приоткрыв глаза, увидел знакомые носки ботинок.
- Очухался? – тень нависла над ним, тут же движение воздуха с другой стороны, один из «шкафов» присел на корточки. Игла вошла в плечо, Кристиан поморщился, сдерживая стон. – Минут через десять сможем продолжить разговор.
Черт… Судя по кромешной тьме за окном, «переговоры» в разгаре.
- Да пошел ты… – прошептал Кристиан, не дожидаясь вопроса, и закрыл глаза. Разговор закончен.
- Обожаю тебя… – усмехнулся Дэймон, – можно сказать, ты мой кумир с самого знакомства.
- Тобою и спланированного…
- С начала и до конца, – нескрываемая гордость проскользнула в голосе Дэймона, – пришлось быть максимально реалистичном, чтобы ты поверил.
- В бочке были обычные муравьи.
- Ты никогда не задумывался, почему мы так легко ушли тогда?
Не задумывался… Но сейчас, вспомнив и взглянув на события тех дней в свете новых фактов, Кристиан был вынужден признать, что двадцатипятилетний мальчишка сделал его тогда. Разыграл спектакль, достойный премии Мольера. Знакомство, лагерь, пытки… и это все он. Ахмат был мозгом, идеологом. Простой британский паренек – палачом, написавшим сценарий его жизни на много лет вперед. Просчитал основные действия, по ходу умело пользуясь подворачивающимися возможностями.
- Красивую легенду про родителей ты мне тогда сочинил… – все еще закрытые глаза, слишком большое желание плюнуть в эту самодовольную физиономию. Но надо поберечь силы, зятек явно пока не собирался заканчивать разговор.
- Признаюсь, это была идея Ахмата. Он у нас стратег, я больше исполнитель.
- У вас прям разделения труда, – усмехнулся Кристиан, боль отпускала, несколько секунд перевести дух.
- Главное, результат. Я всегда его получал. И сейчас, – он наклонился к самому его уху, – получу… Мне спешить некуда, убедить Джоанну подождать с чтением завещания, думаю, будет легко. Она бедняжка, цепляется за любую возможность как можно дольше не признавать твою смерть.
- Мразь!!! – открыв глаза, Кристиан резко повернулся к Дэймону. При упоминании Джоанны в памяти тут же всплыла фотография в газете, в голове вскипел гнев, от одной только мысли, что с ней происходит сейчас, захотелось сомкнуть пальцы на этой шее и давить, давить, давить…
Его рука была остановлена в воздухе, цепкие пальцы сжали запястье. Щенок с глазами гиены. Рывком за руку поднял его, резкое движение тут же отозвалось знакомой тупой болью в груди. Швырнул его в кресло лицом вниз. На сиденье лежала упругая подушка, которая, признаться, сгладила неприятные ощущения, подарив ребрам опору и облегчение. Однако… Сучонок беспокоится, чтобы от слишком резких движений сломанные ребра не проткнули легкое. Тогда ему точно подписи не видать.
Руки развели в стороны и, обмотав запястья, стянули за спинкой кресла. Локти зафиксировали, привязав к подлокотникам. Тяжело дыша, Кристиан присушивался к звукам за спиной. Щелчок открываемого замка. Шаги.
- Признаюсь, тогда у столба ты удивил меня. Можно сказать, я даже зауважал тебя.
- Что, фантазия иссякла? – услышав звук хлыста, Кристиан вздрогнул, за усмешкой пытаясь спрятать нахлынувшие воспоминания, оставившие на его спине свой след навечно. – Повторяешься.
- В этот раз я уверен, твои ощущения будут еще более яркими. – Усмехнувшись, Дэймон поднялся, пересел на диван, в сторону которого была повернута голова Кристиана, закинул нога на ногу. – Но если ты подпишешь…
Молчание.
К звуку рассекающего воздух хлыста он был готов. А вот к тому, что тот, словно змея, длинная, гибкая, опустится на поясницу, несколько раз обмотав его тело, небольшим металлическим шариком на конце закончит свой путь на животе, нет… Взревев, повис на веревках. Взрыв боли где-то в висках. Разматывая хлыст, «шкаф» потянул его на себя, Кристиан выгнулся, мышцы сжались, откликаясь точечными всплесками боли каждый раз, когда металлический наконечник касался тела.