- Но все эти годы стоили того, чтобы подобраться к главному. У вас есть пять миллионов евро. У меня есть желание их получить.
Кристиан наблюдал за крутящимся на пальце перстнем, словно концентрировался на нем, стараясь не проводить эти минуты в ожидании новой пытки.
- И для этого я и использую свои, как вы говорите, дикие методы. Все, хватит болтовни!
Резкий переход от монотонной, в чем-то убаюкивающей, речи к холодному металлу в голосе, в момент вспыхнувшие огнем глаза заставили Кристиана вздрогнуть, а все тут же понявшую Сашу вскочить с дивана и броситься к нему:
- Отец!!!
Дэймон среагировал молниеносно, поймав ее за руку, потянул обратно на диван, повалив на него, вывернул ей руки за спину. Сашин крик, словно пружина, поднял Кристиана со стула, и ему даже удалось скинуть с плеч руки «шкафа», подняться, но не более. Его так же бесцеремонно посадили обратно, правую руку «шкаф» резко завел за спинку стула, левую второй «шкаф» положил на стол и придвинул к прибору.
- Наше изобретение. Простое, но очень действенное.
Тут же был вынут провод, его протянули и включили в сеть.
- Не буду долго объяснять, сейчас сами все поймете.
«Шкаф» взял лежащую на столе руку Кристиана и засунул его мизинец в одно из отделений. Закрытая крышка зафиксировала палец так, что вытащить его при всем желании не представлялось возможным. Он нажал красную кнопку на коробочке. И сердце Кристиана едва не вырвалось из груди. Он тяжело задышал, дернулся, пытаясь вырваться, но первый «шкаф» крепко прижимал его тело к стулу, а второй – лежащую на столе руку. А стенки отделения медленно-медленно сжимались вокруг пальца. Кристиан уже чувствовал, как они полностью обхватили его, грозя в следующее мгновение раздробить кости. Мышцы лица напряглись, дыхание участилось, Кристиан готовился, зная, что и сейчас не сможет сдержать крик.
«Не слышать не получится, но хотя бы постарайся не смотреть»… – вспомнила Саша слова отца. Ее сердце бешено стучало, сбиваясь с ритма, оглушая и грозя разорваться при первом же его крике.
Ей показалось, что задрожали стекла, заскрипели створки библиотечных шкафов. «Постарайся не смотреть…» Она не смогла… Все так же прижимаемая Дэймоном к дивану, она все же повернула голову к отцу…
– Прекратите!!!! Стойте!!!!
Его покрасневшее лицо, вздувшиеся на лбу и на руках вены, пытающееся вырваться из рук мучителей тело.
- Да остановитесь же!!!!!!! – не в силах сдержать рыдания, прокричала она.
Талиб сделал едва заметный жест рукой, «шкаф» снова нажал кнопку. Еле слышное жужжание прибора затихло. В воцарившейся тишине слышались лишь всхлипывания Саши да тяжелое, перемешанное стонами, дыхание Кристиана. Она снова посмотрела на него. Глаза его были прикрыты, как это бывает на границе бессознательности. Дэймон достал из кармана какой-то пузырек, кинул его «шкафу». Тот поймал и молниеносно открыл его. Запах нашатыря заполнил кабинет. Отец вздрогнул, дернулся, рука, зажатая в приборе, тут же пронзила болью его тело.
- Это первый. – Ахмат невозмутимо наблюдал за Кристианом, крутя перстень на пальце. – Всего их пять.
- Ахмат-бей, хоть все десять, лишь бы подписать смог… – пропитанный сладким ядом голос Дэймона вызвал у Саши ярко выраженный рвотный рефлекс, который она попыталась погасить, уткнувшись в диван, характерный звук услышали все.
- Какая нежная у вас супруга… – ровный голос, словно они с ними беседуют за чашкой чая, а не дробят пальцы. – Зачем десять, пяти будет достаточно. Многие уже после третьего умирают от болевого шока.
- Два хватит?
Все, даже находящийся в полусознательном состоянии Кристиан, повернулись на голос Саши.
- Два миллиона, чтобы вы не трогали его больше.
- А какая разумная… – снова эта тошнотворная слащавость, как она не слышала ее раньше, какой же он многоликий лицемер.
Дэймон рывком поднял ее, усаживая. Их с отцом взгляды пересеклись, он едва заметно покачал головой. «Прости, отец…»
- Интересное предложение, юная леди, – кивнул Ахмат. – Перефразирую. Два миллиона, чтобы мы не трогали больше вашего отца… сегодня… Два миллиона за ночь.
Тут же, словно из шляпы фокусника, в руках Дэймона появились два листка и легли Саше на колени.
- Доверенность на представление твоих интересов при чтении завещания, – сладость в голосе Дэймона сменилась стальными деловыми нотками, – и отказ от доли наследства в мою пользу, умело завуалированный под якобы помощь пакистанскому отделению Красного Креста.
Ручка легла в руку Саши. Она подняла глаза на отца.
Кристиан покачал головой. Сглотнув комок в горле, Саша сжала ручку.
====== Глава 11. Сюрприз... ======
- Прости…
- Малыш…
Саша подняла голову и посмотрела на отца. В его взгляде не было ни упрека, ни осуждения. Цена. Цена, заплаченная ими за остаток этой ночи. Недрогнувшей рукой она подписала бумаги, протянутые ей Дэймоном. Она бы и душу продала, лишь бы отца оставили в покое. Они понимали, что в конечном итоге это ничего не изменит, что следующая ночь будет еще тяжелее для них обоих, потому что больше им откупиться нечем. У них остался последний, единственный козырь, который и являлся конечной целью Ахмата и Дэймона. Пять миллионов трастового фонда. И как только они их получат…
- Ты прости меня. – Кристиан поднял голову, рассматривая земляной потолок. – За то, что твоя жертва будет напрасной. За то, что я ничего не могу изменить. За то, что в следующий раз на моем месте можешь оказаться ты. Они пойдут на все, чтобы получить то, что хотят. И они это получат, как бы я ни оттягивал этот момент. Их ничто и никто не остановит.
Ей показалось, или его голос дрогнул? Тяжелое дыхание, сжатые губы. Снова показалось… Или все же что-то блеснуло в уголках его глаз?
- Отец…
– Зачем все это было? Зачем мы встретились в Москве? Зачем я забрал тебя оттуда? Чтобы ты вот так закончила свою жизнь в каком-то подвале? Оставив сына без матери с отцом-ублюдком? И никто никогда не узнает, что на самом деле произошло. А он через какое-то время просто исчезнет из нашей обескровленной семьи, якобы убитый горем, прихватив семь миллионов евро. И я ничего не могу сделать! – Его голос звенел все громче, наполненный злостью на себя, пониманием собственного бессилия. – Все, что я могу, это оттягивать неизбежное. Но я боюсь, что приезд Ахмата означает лишь одно – они не намерены больше тянуть. Эту ночь тебе удалось выкупить для нас обоих, просто потому, что Дэймону была нужна доверенность на чтение завещания и твои деньги на счетах. Он хорошо изучил нас за эти годы, был уверен, что ты пойдешь на все, лишь бы…
- Отец! – наполненные болью и беспомощностью, его слова ранили ее, сердце рвалось на части. Как он может так говорить? – Ни слова больше, понял!? Ты мой отец! Я твоя дочь! И я останусь с тобой до конца! И пусть он в итоге получит то, для чего все это затеял. Но я ни на секунду не пожалею ни о том, что сделала этой ночью, ни о том, что была с тобой здесь все эти дни!
Кристиан повернул голову и посмотрел на дочь. Знакомый отчаянный блеск в глазах, когда даже на пороге смерти смеешься врагу в лицо. Буря ее слов затихла, она смотрела на него, то и дело сглатывая комок в горле. Захотелось протянуть к ней руку, вытереть проступившую в глазах влагу. Наручник привычно зазвенел, в туго перебинтованном сломанном пальце прострелила боль. Прикусив губу, сдержал стон.
- Я люблю тебя… – такие простые слова, в которые она сейчас вложила все: любовь, твердость, решимость и прощение его и себя. За то, что сделали и не сделали, что смогли и не смогут.
- Я люблю тебя… – их последний день, он это чувствовал. «Только бы нашли… Пусть умереть, но хотя бы знать, что он не получил желаемого, что все его усилия были зря…»
- Ты о чем? – удивленно спросила Саша.
Он, что сказал все это вслух? Помолчав немного, Кристиан вдруг повернулся к ней.