- Упал пять раз… – невозмутимо поправил сам себя офицер.
Джоанна тряхнула рукой, еще раз посмотрела в глаза вновь повернувшего к ней голову Дэймона и, не говоря ни слова, развернулась и направилась к вертолету.
- Мы догоним! – крикнул посмотревшему на них Жану Оливье. Тот кивнул. Друзья молча проводили взглядами взлетающий вертолет.
Попрощавшись с полицейскими, они направились к своим машинам. Когда Дэймона проводили мимо них, Жак на мгновение остановился и, когда тот сравнялся с ним, почти незаметным движением кулака так «нежно» коснулся его живота, что тот ахнул, ноги его резко подкосились.
- Упал шесть раз… – вздохнул офицер, внося очередную правку в протокол, пока его коллеги усаживали Дэймона в полицейскую машину.
- Жаль, талиба упустили… – вздохнул Оливье, отмахиваясь от пыльного шлейфа отъехавшей машины.
- Ничего, – повернулся к нему Леон, – найдем. Иначе он от Кристиана не отстанет. Вдвоем им по этой земле не ходить. Я отгоню машину Джоанны. Встретимся в больнице?
Оливье согласно кивнул и направился к машине.
- Все, пусть пока спит. – Жан, еще раз внимательно посмотрев на показания приборов, поправил капельницу и повернулся к сидящей у кровати Джоанне. – До вечера точно проспит. Ему сейчас надо силы восстанавливать.
- Что скажешь? – посмотрела на него Джоанна. Сидящий на диване Рон поднялся и подошел к матери.
- Самое серьезное, – Жан присел на край кровати, – это даже не перелом ребер. Жесткая фиксация, и за две недели все срастется. И даже не перелом пальца, тут вообще ерунда.
- Тогда…?
- Самое серьезное – это внутренние травмы. Потому что никогда не знаешь, как они аукнутся и когда. Зная тебя, я не буду ничего скрывать. Досталось ему конкретно, и больше всего меня беспокоит ушиб сердца. Пока наблюдаем, но возможно понадобится операция. В любом случае, здесь он проведет два-три месяца. И в данном случае ни на какие его уговоры и уступки я не пойду. У меня приказ президента. И отсюда Кристиан выйдет, только когда я буду уверен, что все хорошо.
- Я полностью согласна с тобой. – Джоанна сжала руки обнявшего ее со спины Рона. – Угроза жизни есть?
- Главное не проворонить возможные проблемы с сердцем. В остальном я угроз не вижу. Ладно, – Жан поднялся, Джоанна встала вместе с ним. – Я пойду, у меня операция через час. Вечером зайду. Если проснется раньше – зови. И вот еще что, – уже в дверях он обернулся, – себя не выматывай. Меняйся дежурствами с Максом, Одри.
- Ты лучше попроси мне здесь диван побольше поставить.
- Джоанна…
- Жан.
Он покачал головой и вышел из палаты. Эта семейка неисправима…
- Посиди с папой, – едва за Жаном закрылась дверь, Джоанна повернулась к Рону, – а я схожу проведаю Сашу.
Рон кивнул, проводив ее взглядом, подошел к кровати и сел на самый краешек. Смотрел на ссадины на лице отца, следы синяков и разорвавшихся под кожей сосудов на шее. Поправил смятую подушку, сглотнул появившийся в горле комок.
- Не помнишь, со скольки сажают за убийство? – спросил, не оборачиваясь, услышав тихий скрип открывающейся двери.
- Не волнуйся… – Макс подошел и присел на стул рядом с кроватью, смотрел на Кристиана, а руки сами собой сжимались в кулаки, – он за все ответит. Обещаю.
- Я не сплю. – Саша открыла глаза и повернулась на тихий звук шагов. Джоанна подошла и присела на край кровати. – Как он?
- Спит. Жан сделал укол снотворного, ему надо больше спать, восстанавливать силы.
- Прости… – Саша прикрыла глаза, горло свело спазмом.
- Перестань… – Джоанна протянула руку и провела по ее лицу. – Ты ни в чем…
- Он чуть не убил его! – Саша поднялась и порывисто обняла Джоанну. – Я никогда не забуду, как он озверел, когда узнал. Он набросился на него, готовый разорвать на части! – она рыдала на плече Джоанны, а та медленно, монотонно гладила ее по спине и просто шептала в ухо: «Чччччч…». – Но ничего этого не было бы, если бы я…
- Никто не виноват, – Джоанна мягко отстранила Сашу, вытерла слезы в ее глазах. – Никто не мог предположить, что скрывается за, как оказалось, обманчивым спокойным характером. Я сама до сих пор не понимаю, как и почему… Но я подумаю об этом потом. Дэймоном занимаются ребята. И от наказания он не уйдет, я уверена. Для меня сейчас главное – Кристиан. И ты. – добавила, мягко сжав руки Саши.
- Я в порядке. – Приняв из рук Джоанны стакан с водой, Саша выпила оставленную медсестрой таблетку. – Жан сказал, что я надышалась, а так все в норме. Он ведь мне ничего и не делал, все на нем отрывался…
- Кристиан бы не дал и пальцем тебя коснуться…
Саша кивнула.
- Знаешь, – она посмотрела на Джоанну, – когда я лежала там и чувствовала, как огонь все ближе подбирается ко мне, я думала не о том, что будет больно, что буду кричать. Я знала, что быстро умру. Я думала об отце. Балки трещали над головой, а я вспоминала, как Дэймон засовывал его в гроб. Стены рушились, а я слышала его прощальный крик: «САША!» ... Я видела, как Дэймон закопал его. Еще живого… И я могла думать только о том, что он там… задыхается…
Джоанна почувствовала, как и ее глаза заволокло пеленой, а в горле встал ком.
- Последнее, что я вспомнила, прежде чем потеряла сознание, нашу с ним встречу в Москве. И что бы он там ни говорил, что принес в мою жизнь сложности и проблемы, риск и опасность, тот день, когда он появился в моей жизни, был и останется самым счастливым днем.
Джоанна еще обнимала ее какое-то время, потом мягко положила на кровать и прикрыла одеялом. Слушая размеренное дыхание уснувшей Саши, она молилась. Но не за Кристиана и не за Сашу. Она молилась за Дэймона. Потому что тело можно вылечить, душу можно подлатать. А совесть… она такая… Она взяток не берет, предательства не прощает. Просто гложет изнутри, выматывая до предела. И от нее никуда не спрятаться, ни скрыться.
====== Глава 15. И кто я без тебя. ======
Монотонное пищание приборов, свежая постель, мягкая подушка под головой. Отступившая, сдавшая свои позиции боль. Еще, правда, пытающаяся вернуться в него, но уже явно проигрывающая. Приоткрыв глаза, он увидел в окне бордовый диск заходящего солнца. Насыщенный день. Всего один день, за который он умудрился умереть и родиться заново.
- Надо спросить у Джо телефон ее парикмахера, – послышался голос совсем рядом, Кристиан открыл глаза окончательно и поднял голову. – За эти пять дней я поседел больше, чем за все прожитые годы.
Макс сидел на стуле и смотрел на него.
- Тебе идет… – тихо сказал он, улыбнулся. Ему показалось, или что-то блеснуло в глазах Макса. Тот сидел, шмыгал носом, теребя руки.
- Кажется, простудился. Земля, сука… сырая была.
Голос дрогнул. Кристиан, протянув руку, первым коснулся руки Макса. Тот вздрогнул, замер, перестав дышать.
- Ну!!!?? И как бы я без тебя, а!? Солнце, дождь, листья желтели. День, ночь! И к чему все это было без тебя!!!??? – вдруг словно прорвало его. – Тот же дом, вещи на тех же местах, словно ты просто вышел на минуту! Но скоро вернешься! Я только в химчистке понял, что по привычке захватил твои рубашки, – Макс тяжело дышал, сдерживая накатывающие слезы, но глаза все ярче блестели в свете висящей над кроватью лампы. – Еще и проверял потом придирчиво. Там же твоя любимая была, темно-синяя. В лавку месье Бруно привезли твой любимый кофе, взял аж три килограммовых упаковки. Машину твою помыл! Отогнал к Полю в гараж, велел все проверить, починить, если что надо. Он смотрел на меня, как на психа, но обещал все сделать.
Он замолчал так же внезапно, как начал говорить. Резко поднял голову, глаза в глаза…
- Не смей больше умирать без разрешения. Понял?
Полная бредовость фразы, однако, отчего-то вызвала спазм в горле. Кристиан молча смотрел на Макса, тот на него, потом вдруг сжал его руку, стремительно поднялся и, наклонившись, крепко, но осторожно обнял его. Соленая влага упала на лицо.