- Ага… – шмыгнул тот в ответ, – аллергия…
Аллергия на смерть, которую они только что победили. Все вместе. И он, все это время стоявший за стеклом операционного бокса и с нескрываемым восхищением наблюдавший за ювелирными действиями коллег. И до сих пор стоящий там, у уже пустого операционного стола Антон, пытающийся успокоить задрожавшие, едва он наложил последний шов, руки. И сидящий на кушетке за дверьми операционной и крутящий в руках треснувший протез доктор Сади. И впервые на его памяти не скрывающий слез Жан. И, конечно же, Джоанна, Рон, Саша, Макс, Леон… Они все сделали невозможное возможным.
- Иди к нему… – отступив в сторону, улыбнулся Жан.
И она пошла. Нет, побежала. Оставляя за спиной страх и боль, гулким эхом ее шагов рассыпались по полу оковы, державшие в оцепенении ее сердце все эти двенадцать часов.
Полная луна в чистом ночном небе осветила его бледное лицо. Медсестра, улыбнувшись, поправила капельницу и тихо вышла. И лишь размеренное пищание приборов нарушало царившую в палате тишину.
Джоанна подошла и села на край кровати. Ее ладонь коснулась его лица. Наклонившись, она нашла губами его губы, целовала нежно, осторожно, от вкуса его губ впадая в состояние какого-то транса. Немного отстранившись, смотрела на его закрытые глаза. Легкая, едва заметная дрожь тронула его ресницы, отозвавшись улыбкой на ее губах. Она коснулась рукой его волос, провела, замерев на висках. Палец почувствовал легкую пульсацию. Наклонившись, она привычно уткнулась в его шею. Ощущая биение вены, слушала его, как самый сладкий для нее сейчас звук. Слаще его было только…
- Я вернулся…
====== Глава 23. Ночь новых жизней. ======
Ее губы, нежные, вкусные… Самое лучшее лекарство, сладкое, растекающееся теплой волной по всему телу, до самых кончиков пальцев, до самой дальней клеточки. Рука привычно спутала ее волосы, она вздрогнула, когда его пальцы коснулись кожи головы.
- Попробовал бы ты не вернуться…
Джоанна подняла голову, немного отпрянув. Смотрела на него, то проводя рукой по лицу, то едва дотрагиваясь пальцем до губ. Глаза в глаза, нужны ли вообще какие-то слова… Кристиан смотрел на нее так, словно не видел целую вечность, а не… Мимолетный взгляд в окно, и, видимо, такое изумление на его лице, что она вдруг обеспокоенно приподнялась:
- Что-то не так? Позвать Жана?
- Сколько шла операция? – спросил Кристиан, снова обернувшись к окну.
Только тогда Джоанна все поняла, прикусив губу, вдруг дрогнувшей рукой сжала его руку.
- Двенадцать часов…
Его замершие округлившиеся глаза, ее вмиг куда-то пропавший голос. Все позади, но сердце до сих пор дрожит каждой своей клеточкой.
- Не помешаю?
Именно так для Джоанны сейчас звучал голос ангела. Ангела, которого Макс привез буквально с другого конца света. Она обернулась к двери, доктор Сади стоял, с характерной для сингапурца сдержанной улыбкой смотря на них.
- Доктор Сади? – изумление не покидало лицо Кристиана, он вообще ничего не понимал.
Доктор вошел в палату, присел на стул около кровати.
- Что чувствуете, месье Рокье? – рука врача дотронулась до ноги Кристиана сначала в районе бедра, потом спустилась до колена.
- У вас руки холодные, – улыбнулся Кристиан. «Что, черт возьми, происходит?». – Париж оказался нерадушным хозяином?
- Главное, здесь мне были рады, – ущипнув лодыжку и получив ответную реакцию, улыбнулся врач.
- Еще как рады… – прошептала Джоанна, доктор повернулся к ней. – Спасибо…
- Не стоит, мадам Рокье. Я обязательно разберусь, почему мои сотрудники сразу не связались со мной и поставили под удар жизнь человека. Врач прежде всего врач, а потом уже подданный.
- Ваш король уже, наверное, объявил меня персоной нон грата. – Появившаяся в дверном проеме голова Макса выражала отнюдь не сожаление, а абсолютную уверенность в правильности того, что он сделал.
- Что ты еще натворил? – улыбнулся Кристиан, смотря на друга.
А тот, войдя в палату, подошел к нему, оперся о подголовник кровати и, склонившись над ним, на полном серьезе ответил:
- Разгромил его дворец, покалечил охрану, нахамил министру, а в довершение украл врача.
- И, учитывая все это, – Макс с Кристианом одновременно обернулись на доктора Сади, – Его Величество подписал указ…
- Ну, все… – поник головой Макс, посмотрел на Кристиана, – извини, не отдыхать нам больше вместе на Пхукете…
- О награждении вас, мистер Броншайн, Орденом Короны Таиланда. За решительные действия по спасению жизни человека.
Откашлявшись от попавшего куда-то не туда воздуха, Макс ошеломленно посмотрел на врача.
- Кто-нибудь, – Кристиан уже отчаялся сам сообразить, что же произошло, – объяснит мне, что случилось за эти… двенадцать часов? Я не знал, что так долго можно подбираться к сердцу.
- На пути к твоему сердцу, – в палате появился еще один участник событий последних часов, Жан подошел к кровати, пожал руку доктору Сади, – возникли сложности. Был обнаружен треснувший протез в позвоночнике. В какой-то степени, – округлившиеся глаза Кристиана были ожидаемой реакцией, – мы должны быть благодарны этой операции. Потому что иначе мы узнали бы об этом, когда ты попытался бы встать. Думаю, ты сам догадаешься, чем бы для тебя это закончилось.
Кристиан кивнул. Перспектива провести остаток жизни не просто в инвалидной коляске, а вообще прикованным к постели, была для него реальна, как никогда.
- Действие наркоза было ограничено, повторный противопоказан. Мне пришлось ввести тебя в искусственную кому, – продолжал Жан.
В палате тем временем появились Жак, Оливье. Рон подбежал и, уткнувшись в шею отца, замер, обняв его за плечи.
- И тогда Макс помчался за доктором Сади в Таиланд, – вступила в разговор Джоанна.
- А знаешь, – Макс усмехнулся, глядя на Кристиана, – скажу я тебе, у машинки из фильма «Такси» есть реальный аналог. Вот это я понимаю… скорость!
- Вот это я понимаю, скорость! – уважительно посмотрел доктор Сади сначала на Макса, а потом на вошедшего в палату Антона.
- Спасибо… – посмотрел на того Кристиан, когда он, подойдя к кровати и проверив показания мониторов, посмотрел на него.
- Теперь хоть в космос, – улыбнулся врач в ответ.
Кристиан кивнул, обведя взглядом всех находящихся в палате, вопросительно посмотрел на Джоанну.
- А…?
- Месье Рокье… – виновник его удивления появился в дверном проеме. Леон прошел в палату и, подойдя прямо к нему, замер.
- Чем обязан такой официальщине момента? – улыбнулся Кристиан, заметив появившуюся в палате Сашу, которая вдруг подошла к Леону и остановилась за его спиной.
- Я прощу у вас… – Леон с трудом владел сейчас своим голосом, последний раз он так волновался, когда стирал с записей камер свое проникновение в палату Саши.
- Отпуск? – Оливье укоризненно покачал головой, невольно вызвав смех всех присутствующих и улыбку на лице самого Леона.
- Руки вашей дочери… – в полнейшей, звенящей тишине закончил Леон. Казалось, даже приборы, проникнувшись важностью момента, замолчали на мгновение. В воцарившейся тишине Леону казалось, что все слышат сумасшедшее биение его сердца. Саша обняла его со спины, сжав его руки своими.
- Пап… – услышал он ее дрогнувший голос у своего уха.
Пауза затянулась…
- Обзванивать ребят в этот раз буду я сам, – наконец, подняв на них глаза, улыбнулся Кристиан. А следом за ним, облегченно выдохнув, улыбнулся и Леон, Саша обхватила его за шею, прикусив губу, посмотрела на отца, губы прошептали: «Спасибо…»
- Так! – от командно-решительного голоса Жана вздрогнули все, приборы икнули, сбившись с привычного пищания. – Вообще-то ночь на дворе. Все на выход, ему надо отдыхать.
- Я посмотрю вас еще раз утром, чтобы уехать уже со спокойной душой, – доктор Сади , как вошел первым в палату, так первым ее и покинул. Следом, пожав Кристиану руку, вышли Жак, Оливье, Антон.
- Поеду на ковер к президенту. Ждет… – Максу все еще не верилось, что его демарш на Восток обойдется без последствий. – Утром приду.