Резкий оторопело взглянул на нее, и уже кипящий запал злости на Сталия пропал — он задумался о том, как она умудряется переиграть компьютер, потому что у него не хватало банальной усидчивости играть вообще. Вот футбол или волейбол нравились ему гораздо больше, там можно было дать работу всем своим мышцам, требовавшим постоянной работы. Но ради Киры он был готов пойти и на такие жертвы, и играть не только в шахматы. Но больше всего ему хотелось обнять ее и поцеловать — за ними гнались, и не было понятно, где прятаться, плана у них не было, и он с тоской думал: «Только мне повезло, как все тут же пошло прахом. И не по моей вине. Удавил бы чертова инопланетника». А вслух сказал:
— Я ж так и не решился… а сейчас… Кира! Прошу тебя! Скажи, я тебе хоть каплю, хоть когда-нибудь… нравился?
— Саша? — она снова широко распахнула глаза, и сейчас ему показалось, что они разного цвета. — Ты это серьезно?
— Да, конечно. Нам, может, и до вечера не дожить.
— Доживем! А если тебе будет спокойнее жить, то скажу. То, что уже сказала. Заметила тебя третьекурсником. Красавцем, окруженным девушками с факультета космолингвистики.
— Не ожидал такой оценки, — со смехом запрокинул голову Резкий и взъерошил свои коротко остриженные волосы. — Просто хотел быть на виду. Шумным. Ярким. Чтобы привлечь твое внимание.
— У тебя получилось быть ярким. Понятно ж мне было, что тебе, такому яркому и успешному, достаточно взглянуть на любую девчонку, и она присоединится к твоей свите. А ко мне ты ни разу и не подошел.
— Я смотрел.
— Взгляды ловила. Думала, смеешься. Я же бегала с одной тренировки на другую, с полигона на рукопашку, оттуда на учебные полеты. Причесаться некогда было, не поверишь.
— Странно. А мне ты казалась самой красивой. И твои волосы… Я же помню, как они внезапно стали синими.
— Ну, я тогда решила, что раз все равно или безразличие, или насмешки от тех ребят, которые мне нравились, а те, с которыми мы настоящие друзья, тем просто все равно, хоть бы я и обрилась бы наголо. И сделала то, что нравилось мне самой.
— Знаешь, мне как раз это в тебе и нравится. Ты делаешь то, что находишь нужным. И никогда не оправдываешься.
— А надо?
— Нет, вроде. Ты же всегда оказываешься права.
— Но вот утверждают же, что хотела отравить советника. Причем сделать это вместе со Сталием. Интересно, а у него спросили?
— А не он ли им идею подал? — глаза Резкого стали колючими.
— Нет, — твердо отрезала Кира.
— А знаешь, я ему даже благодарен. Пусть живет. От одной мысли, что ты рядом с ним, меня начинало перекручивать. И тянуть на приключения, как в академии. Лишь бы привлечь твое внимание. И если бы не та драка с местными, я б не узнал, как действует их снадобье.
— В смысле?
— Оно помогло мне перестать ненадолго помнить, что я офицер Галактики и все остальное. И поцеловать тебя. А дальше я уже ни о чем думать не мог…
— Угу. Поняла… Что думать не мог.
— Прости, — он все же прижал ее к себе таким порывом, что она не успела ничего поделать. — Прости меня, Кира. Обидел. Знаю. От ревности и беспомощности. И еще…
— Что? Саша, не надо себя мучать признаниями, — Кира прижалась к его обнаженному плечу и коснулась невольно губами соленой от пота гладкой кожи.
— Прости… Но Кира. Я все же должен тебе сказать, — он сел так, чтобы увидеть ее глаза. — Я подло поступил.
— Нет, нормально. Крис не ребенок. Так что спарринг-партнера ты выбрал гораздо более удачного, чем целая толпа мальчишек.
— При чем тут Крис? Он наш общий друг. Пытался прояснить мне мозги.
— Удалось?
— Нет. И все же выслушай. А после делай со мной что хочешь.
— Хорошо. Все равно же никаких казней, — она улыбнулась как можно мягче, понимая, что Саша сейчас хочет признаться ей в чем-то сокровенном.
Киру не смутило бы признание о девушке, и единственное, что могло бы ее охладить напрочь к Резкому, который нравился ей все больше и больше — только признание в том, что он уже отец. А при его образе жизни она бы не удивилась.
— Наша ночь.
— Она была прекрасна…
— Нет, она не была настоящей, — простонал Резкий так, как не вскрикнул тогда, когда она же выдергивала у него из плеча шип какого-то местного растения на одной из полудиких планет.
Кира отпрянула, а он дернулся за ней, словно сейчас она могла убежать в этот чужой лес.
— Поверь… я от отчаяния. Это был мой последний шанс. Я подменил средства. И залил тебе руку местным. Помнишь, я тогда как пьяный? И вот решил, что и ты захмелеешь.