И почему-то мы все не удивлены ее характеру.
— Было бы странно, если бы он после Киры смог обречь себя на жизнь с кем-то, кто хоть в чем-то не был бы на нее похож, — эту фразу в разных вариациях я слышала от всех наших ребят.
Они же и рассказали всю эту душещипательную историю. Оказывается, Сталий эту невесту сосватал собственному брату-правителю. В сущности, им всем было безразлично, женились не друг на дружке, а на кланах уставших от тихой вражды планет. Сталий был настолько влюблен в Киру, что это понимали все парни, и не понимала я. Красивая, безусловно. Злобной ее тоже язык не повернется назвать. Но как себе Сталий и тот офицер с серыми переливчатыми глазами представляют семью с Кирой?
Киру ведь не удержать на месте, не отобрать клинки и бластеры. И очень было бы интересно взглянуть, как отнеслись бы оба, приползя домой после их изнурительных тренировок, в синяках и в грязи, в надежде на вкусный ужин и отдых, а в реальности встретив там еще более измученную супругу? Сталий меня и привлекал именно тем, что с ним я бы точно больше никуда бы не бегала и даже не писала бы заключения. Здешняя позиция мужчины мне нравилась. Не «я люблю тебя», а «я хочу обеспечить тебе покой и безопасность». Это то, чего хочу и я.
Так вот эта невеста, любезно сбагренная брату, выловила Сталия на прогулке. Или случайно с ним встретилась, как говорят. И сказала, что так не договаривались, что он ей понравился с первого взгляда, и ей абсолютно безразлично, что у брата-правителя должность выше, зато сам он не такой воин, как Сталий. А она выросла в семье воинов, и для себя иного супруга и не хотела никогда, если уж замуж и выходить. Оказывается, ей этого не особо и хотелось. Вот персонально за Сталия — иное дело. Ребята сказали, она упиралась. И Сталий опешил — девочка призналась, что полюбила его сразу и навсегда, и ей вообще-то не особо важно, даст он ей покой и безопасность или будет таскать за собой по просторам космоса — лишь бы быть с ним.
Наверное, она напомнила ему Киру. Не представляю, как этот гордый Сталий извинялся перед невестой и перед братом и перед всеми элитами, но как-то оно у них уладилось.
Крис выглядит таким надежным в своей парадной форме цвета нашей, земной, горьковато-душистой травы с вырезными листьями, которой не страшна ни жара, ни холод. Эх, не оказалась бы моя жизнь полынной настойкой… Но его руки так сильны, а скулы так четко очерчены, что все сомнения улетают прочь.
— Только попытайся посмотреть на другого. Убью.
Вздрагиваю. Вот и накликала. Значит, он ненадолго притворился милым?
Криспин порывисто прижал меня к своей еще не до конца зажившей груди и хрипловато после паузы добавил:
— Его. А тебя запру в спальне и буду любить до тех пор, пока ты забудешь думать о ком-либо кроме меня.
Перед окончательным поцелуем он улыбнулся совсем иначе, тепло и нежно, обволакивая меня сначала словами, а затем и губами:
— Пожалуй. Начнем со второй части, Кивёнок!
Море выбрасывало на берег пену и отбегало по острым камням назад. Мужчина, полулежа у самой кромки прибоя, куда долетали только брызги, любовался на тоненькую гибкую фигурку девушки, которая играла с волнами в догонялки, а иногда позволяла особенно высокому гребню накрыть себя с головой. Вода отбегала назад, а девушка встряхивала еще сильнее вьющимися от воды волосами, собранными высоко на затылке в хвост, и смеялась, запрокидывая голову и улыбаясь следующей бегущей на нее волны.
— Кира! — наконец не выдержал мужчина. — Ты не замерзла?
— Тепло же. И когда еще в Черном море искупаешься, — откликнулась она, выбрав момент, когда волна отползла, набирая сил и притихнув при этом. — Саша, иди сюда! Это же лучше всякого массажа. Смотри, оно меня помнит и узнало!
Одним прыжком тренированного, переливающегося мускулами тела он оказался рядом с ней:
— И меня. Даже не знаю, чего хочу больше. Плавать с тобой или любоваться тобой.
Они еще долго играли в воде, а затем бродили по пустынному ночному пляжу и безудержно целовались. Он смотрел в полные счастья глаза любимой и думал, что пусть для того, чтобы обрести ее, и потребовалось оказаться на краю вселенной — оно того явно стоило…