— Неизвестный борт, назовите себя! — Лаки запросил стремительно приближающийся звездолет совершенно неизвестной ему модели, да и вообще выглядевший слишком чужим на его взгляд. База, мне нужна информация по кораблям других галактик, болтающимся в нашем секторе.
База СБГ отозвалась первой:
— Официально нет ни одного. Но регистрируется какая-то странная активность. Это кто-то чужой.
Кира, катер которой уже входил в верхние слои атмосферы планеты, ответила одновременно базе и Лаки:
— Принято. Атаковать можем?
— Воздержитесь, — приняли решение на базе. — Мало ли, вдруг какая раса решила выйти на контакт. Дипломатический конфликт нам не нужен.
— Кира, они идут на стыковку со станцией! Разреши отогнать предупреждающим залпом.
— Давай, Лаки, только аккуратно. Предупреди сначала по всем каналам, а лишь потом стреляй.
— Заставь их поговорить с тобой, парень, — отозвалась база. — Стреляй только в самом крайнем случае.
— Принял, — коротко ответил Лаки и снова обратился к неизвестному судну: — Неопознанный борт, отзовитесь, или мы вынуждены будем открыть огонь
Сталий не опасался выстрела земного звездолета: он прекрасно знал, что им не пробить силовые щиты его корабля. Сейчас он находился на боевом катере среднего класса, а основной корабль, огромный и комфортный, находился на высокой орбите в обычном для него режиме невидимости.
Поэтому он, игнорируя запросы, спокойно, с красивым разворотом, пришвартовался на пустом терминале. Он видел, как от станции отошли сначала четыре катера, а затем еще один. Видели тетрийцы и распри, возникшие между катерами: сорвавшийся с терминала позже остальных катер расстрелял в упор двух своих же, подбил еще одного, и вместе с ним стал снижаться на космодром планеты.
— Странно, — кивнул на обзорный экран пилот тетрастийцев. — Совесть заела? Или на этом челноке самое ценное из награбленного? Смотри, сажают на своем силовом поле.
— Пилот у них мастер. Жаль, что пират и все равно обречен, — прищурился Сталий, глядя на экран. — А вот с их стрелком я бы хотел встретиться на учебных стрельбах. Красиво парень бьет.
— Он промахнулся, — холодно заметил второй пилот, пользуясь давней дружбой со своим командиром, дающей ему право возражать ему.
— Но в каком маневре! — ответил ему первый пилот.
— Это заслуга пилота.
— Стрелка.
— Выживет, предложу работу. Плевать, что пират, — прервал спор подчиненных Сталий.
— Кому?
— Обоим, — усмехнется Сталий. — Талантливые парни, жаль терять таких.
— Есть стыковка, — деловито доложил пилот.
— Мои парни готовы сопровождать Вас, — командир разведки стоял у входа в рубку в сопровождении трех вооруженных рослых мужчин.
— Я справлюсь сам.
— Знаю, что спорить бесполезно, — глядя в глаза, подчеркнуто спокойно сказал разведчик. — Но помните, что мы способны одним выстрелом разнести всю планету, не говоря об этой станции.
Сталий перешел на станцию, невозмутимо перешагнув через скрюченный труп в обычном рабочем комбинезоне — это был явно член экипажа станции. Посланник же видел, в каком месте станции закреплен корабль-захватчик, и понимал, что перебрались захватчики в полных боевых скафандрах. Но трупов в броне он нигде не увидел: «Ого, а эти ребята неплохо подготовлены. Понятно, что осмелились напасть на базу. Вот только не понятно одно. Как такие бойцы, как те пилот со стрелком, предпочли удрать?»
Он просканировал все отсеки и выяснил, что станция в данный момент находится под полным контролем тех пиратов, которые ее захватили. Сталий неторопливо, с ледяной улыбкой на губах, зашел в рубку. Трое воинов в черной броне держали под прицелом разложенных плотным слоем пиратов в разномастных комбинезонах. Еще один высокий красивый парень стоял у пульта и экранов с откинутым шлемом, открывающим его густые светлые волосы, коротко подстриженные на затылке и стоящие густым ежиком над лбом. Его друг возился с его рукой, заливая пену сначала из одного баллончика внутрь разорванного и опаленного выше локтя скафандра, а затем из другого уже непосредственно на сам скафандр, герметизируя его.
— Все, Резкий, жить будешь, — сказал штурмовик, убирая баллончики в поясную аптечку.
— Естественно, буду. И даже не очень плохо, — усмехнулся тот, кого назвали Резким.