– Как самочувствие, Виктор Петрович? – спросила Лизавета. – Совсем разболелись?
Виктор Петрович поднёс электронный ключ к ящику стола. Наташин ключ. Хорошо, что она отказывалась делать идентификацию по отпечатку пальца, теперь у него был собственный сейф здесь, в чистом помещении. Он достал оттуда большой шприц, наполненный прозрачным содержимым, и снял с иглы защитный колпачок.
– Посмотри, Лиз, – попросил он. Самому Виктору Петровичу было не видно. Он освободил плечо от одежды, открыв небольшую клееную повязку. – Что там?
Лизавета дернула пластырь, и Виктор Петрович тихонько вскрикнул. Он взглянул через плечо, но не смог рассмотреть маленький, но глубокий надрез, воспалившийся и причинявший ему сильную боль.
– Кровит, Виктор Петрович, – сказала девушка, и на её лице главный разработчик прочитал сочувствие. – Но вроде бы сегодня получше. На что вы только надеетесь?
Девушка покачала головой. Её красивое, но простоватое лицо отразило явное непонимание. Когда был помоложе, Виктор Петрович любил такие юные девичьи лица. Но сейчас он предпочитал уверенную красоту строгости, как у Наташи.
– На это, Лиз, – главный разработчик постучал указательным пальцем себе по лбу, – я планирую решить эту задачку.
Девушка промолчала, но это было красноречивее любых возможных слов. Она не верила, что он справится.
– Коли! – потребовал разработчик. – Прямо в плечо коли, Лиз.
Лизавета давно знала, куда и как нужно колоть. Его сообщница оказалась на редкость понятливой, и уколы у неё получались лучше, чем сборки. Это только сначала девушка вводила ему обезболивающее в ягодичную мышцу, потому что Виктор Петрович боялся рассказать ей правду.
В тот раз, когда Виктору Петровичу впервые стало так плохо, что он едва держался на ногах, главный разработчик накупил в аптеке всевозможных обезболивающих и перепробовал их все. Сделать укол сам себе он не смог, а помощь требовалась срочно. Тогда он и выбрал Лизавету. Работа её не внушала доверия, но зато девушка меньше всех болтала. А именно это и нужно было Виктору Петровичу. Тогда он вызвал её к себе наверх. Ни Наташи, ни Сергея Сергеевича в тот момент в лаборатории разработки микромашин не было.
– Умеешь делать уколы, Лиз? – спросил он, сразу переходя к делу, лишь дверь за сборщицей закрылась.
– Что вы, я только апельсин колола! – замахала рукой девушка. Их всех учили делать уколы и другие элементарные медицинские манипуляции, иначе бы никогда не допустили к чипам, интегрируемым в тело человека. Но мало кому довелось применить эти навыки на практике – они лишь разрабатывали и изготавливали устройства, а непосредственно интеграцией занимался столичный медицинский центр.
– Ну вот, а моя задница почти как апельсин! Так что введи мне вот это, – попросил главный разработчик, но таким тоном, что возразить девушка не могла. Это был их первый раз. Затем он обращался к Лизавете регулярно.
Однажды он почувствовал невыносимую боль в плече. Такую, что, наплевав на страх быть разоблачённым, сам спустился в чистые помещения. К счастью, Наташи в лаборатории не оказалось. Опустив жалюзи и отключив камеру, он позвал Лизавету. Им требовалось всего-то несколько секунд.
– Коли быстрее, – простонал он и приспустил штаны. Так их и застали сборщицы. Главный разработчик не подумал, что нужно ещё заблокировать дверь. Лизавета догадалась спрятать шприц, так что тайна Виктора Петровича не пострадала, но пострадал брак.
Виктор Петрович никогда не спал с Лизаветой. У него даже мыслей таких не было, в его сердце последние годы были лишь две женщины: жена и наука. Но главный разработчик не стал опровергать сплетен и слухов, полетевших по «Наностандарт-биочипу» со скоростью света. Виктор Петрович принял решение пожертвовать реальной женщиной ради фантомной. Лизавета со слезами на глазах просила его убедить жену, что у них ничего не было.
– Ну давайте я скажу, Виктор Петрович! – предлагала девушка. – Да на вас обоих лица нет из-за всей этой истории. Объясню ей, что вы просто больны и не хотели её тревожить.
– Я не просто болен, Лиз, – вздохнул Виктор Петрович.
Скажи он жене правду, они бы всё равно разошлись. Наташа не поняла бы его решения. Исследования Виктора Петровича тут же прикрыли бы. А у самого главного разработчика возникли бы крупные неприятности из-за несанкционированной исследовательской деятельности. А вот Лизавете пришлось сказать: он чувствовал себя всё хуже, и к тому же требовалась не только медсестра для уколов, но и ассистент в давно опечатанной лаборатории. Одному было трудно справляться. Так Лизавета стала его сообщницей.