Часы на панели показывали 08:25.
– Они правильно идут? – спросил я.
– Э… вообще-то нет, сэр. Обычно спешат на полчаса, но сейчас они вообще стоят… наверное, месяца два уже.
– А у тебя часы есть?
– Нет. Я их не ношу. Хулиганы… сами знаете… Я никогда не беру с собой никаких ценностей, когда выезжаю.
– И что ты делаешь со своими камешками? Прячешь в стакане с водой?
Если Генри Си Тимбак и обладал чувством юмора, то скрывал это очень тщательно. Сделав вид, что ничего не услышал, он лишь скрипнул зубами и сжал плотнее губы. Одна половина его физиономии говорила о том, что он ни за что не опустится до того, чтобы смеяться вместе с бандитом, другая – о том, что ему выпало самое волнующее за всю жизнь приключение.
Я посмотрел по сторонам – радио нигде не было.
Только магнитофон, продолжавший играть Шопена. Музыка действовала на нервы, и я вытащил кассету.
– Где радио?
– О… Я его убрал. Только настроение портит – слишком много плохих новостей. Включишь, начинаешь слушать какую-нибудь приятную программу, музыку или спектакль, и тут новости – убийства, изнасилования, авиакатастрофы, бомбы. Не понимаю. Зачем передавать что-то хорошее, а потом портить все этими новостями?
Объяснять Генри Си Тимбаку, что так устроен мир, не было времени. Я негромко выругался – вот же незадача. Угнал единственную в Штатах машину, в которой нет радио.
Со времени побега от липовых полицейских прошло минут пятнадцать. Еще минут пять я провел в компании Тимбака. Если посланная за Сампи группа и не добралась пока до ее квартиры, то определенно находится где-то близко. И мне нужно попасть туда раньше.
– Сэр, я не вполне понимаю, кто вы, – сказал Тимбак, – и готов выполнить все ваши пожелания. Можете забрать мои деньги – у меня при себе немного, но я с радостью выпишу чек, если…
Сзади что-то грохнуло, и он умолк и сбросил газ.
– Гони!
– Но этот шум…
– Ерунда.
– Похоже, что-то отвалилось.
– Прибавь еще.
Пусть и с неохотой, он все же подчинился.
– Мне… Я… Мне очень дорога эта машина. Она у меня первая.
Я начинал понемногу беситься от одного лишь звука его голоса.
– Вы ведь из Англии, верно? Понимаете, у меня был друг из Англии. Приезжал, останавливался – чаще всего под Рождество. У него бизнес в Кардиффе – химчистка. Кардифф – это, наверное, не совсем Англия…
Чем больше он говорил, тем хуже вел машину. В конце концов я не выдержал:
– Прижмись к обочине и остановись. Посмотрим, что там у тебя сзади.
– Спасибо, сэр.
Машина вильнула в сторону и, резко дернувшись, остановилась.
– Я быстро, сэр. На одну секундочку. Только взгляну.
Генри Си Тимбак выскочил из машины и метнулся к заднему бамперу, а я – на освободившееся место. Но еще раньше, чем моя задница опустилась на его сиденье, я переключил передачу и вдавил в пол педаль газа. Получив порцию гравия и выхлопных газов, бедняга Тимбак остался на обочине. Как только я проскользнул за руль, на панели тут же замигала предупреждающая лампочка, и захрипела пищалка. Пришлось набросить на себя ремень безопасности, что обошлось в несколько потерянных секунд. Мне нужно было срочно найти телефонную будку. Она обнаружилась через пару миль – на заправочной станции.
Я набрал номер. Один гудок… второй… третий… пятый… Черт.
– Алло? – Голос Сампи. Обеспокоенный. – Макс? Ты где?
– Ты в порядке?
– Да. Все хорошо. Прекрасно провела время.
– Говорить можешь?
– В каком смысле? Конечно, могу. Ты как? У тебя какой-то странный голос…
Уже немного легче. Она говорила не так, как если бы какой-то громила держал пистолет у ее виска. Тем не менее что-то было не так. Голос звучал не совсем обычно для Сампи, девушки милой и мягкой, но с восхитительно грязным воображением. Что-то было не так, но что? Придорожная телефонная будка не самое лучшее место для проведения голосового анализа.