— Саймон! — воскликнул Чжао. — Старина, как чертовски приятно снова видеть тебя! Входи, чего же ты?
Роберт явно был напуган. Это ясно чувствовалось, но не по его хорошо поставленной речи, а по выражению глаз. Он был даже больше чем напуган. Он был в ужасе.
— Добрый вечер, Роберт… Мистер Борисенко… — Саймон уже вполне пришел в себя и не видел причин нарушать спокойную атмосферу, установившуюся в комнате.
Русский не ответил ему, но нервничавший Чжао был рад возможности поговорить.
— Если ты простишь мне такое выражение, Саймон, ты появился явно не ко времени. Ты выглядишь как человек, на долю которого выпало немало приключений. С семьей все в порядке?
— Все нормально, спасибо.
— Странную компанию ты себе нынче подобрал. Твои друзья не слишком перепугаются, если я закурю?
— Спроси у него. — Саймон указал на Цю.
Чжао слегка повернул голову в направлении Красного Дракона, приподнял бровь и спросил:
— Ничего, если я?..
— Ты не будешь курить, Чжао. Мы пришли за собственностью мистера Юнга.
— Пожалуйста, пояснее.
— За его акциями учредителей в Тихоокеанской и Кантонской банковской корпорации.
Борисенко впервые заговорил.
— Вы меня удивляете, — мягко заметил он.
— Почему? — рявкнул на него Цю. — Что это вас удивляет? Какого черта вы вообще здесь находитесь?
— У меня встреча с мистером Чжао…
— Да, на завтрашнее утро, на десять часов. Мы знаем все это — телефон этого человека прослушивается уже несколько месяцев. Что привело вас сюда на девять часов раньше?
Борисенко хмыкнул, но ничего не сказал. Цю продолжал:
— Это потому, что вы доверяете ему ровно столько же, сколько и мы… вынуждены доверять!
— Я никому не доверяю, особенно когда речь идет о делах Советского Коммунального банка. И, похоже, что я оказался прав, никому не доверяя. — Он указал пальцем на Саймона Юнга. — Почему вы говорите, что акции его? Если бы вы сказали, что они ваши, товарищ, я понял бы вас. Но его… это совсем другое дело. — Он взглянул на Саймона, хмурясь. — Вы говорите, что они ваша собственность?
— Да. Я требую их.
— А что тогда насчет решения Верховного суда, которое дает моему банку полное право распоряжаться ими? Или «Дьюкэнон Юнг» теперь настолько возвысилась над законом, что… — Голос Борисенко перешел в рокот. — Как вы и рассчитывали всегда.
— Мои адвокаты уже работают над этим. Решение будет пересмотрено в течение нескольких дней, мистер Борисенко.
— Понятно. — На этот раз заговорил Чжао. Взгляд его потускнел, и Саймон понял, что Роберт прикидывает в уме варианты. — По причине твоего появления, я полагаю?
— Да.
— Я вижу в этом такое чудесное совпадение, то есть в твоем появлении как раз в нужный момент… — Он бросил враждебный взгляд искоса в сторону Борисенко. — Так много нежданных гостей, и все в воскресный вечер. Я уже начинаю полагать, что мне вообще никто не доверяет. — Его взгляд снова уперся в Саймона. — Будем надеяться, что больше с тобой ничего не случится? Ты же ведь важный свидетель, не так ли?
Казалось, в этом вопросе не было подвоха, и Саймон, не задумываясь, сказал «да».
Чжао обратился к Цю.
— Произошло недоразумение. Естественно, акции принадлежат Китайской Народной Республике. — Он подмигнул Борисенко и пожал плечами с видом полной покорности. — Старина, ведь, в конце концов, они вооружены! И в любом случае, — он повернулся к Цю, — разве я когда-либо это отрицал? Ведь я же ваш человек!
— Да. И от имени Китайской Народной Республики, я требую эти акции учредителей. Я приказываю тебе отдать их этому человеку — Саймону Юнгу.
— Конечно. — Чжао развел руками и улыбнулся одной из самых своих обаятельных улыбок. — Я стою на них.
— Что?
— Стою на них. Сейф вделан в пол, прямо под ковром. — Чжао бросил заговорщический взгляд на Саймона. — Гораздо более надежно, чем старые зловонные подвалы Корпорации. — Он снова обратился к Цю. — Если вы будете столь любезны отозвать своих людей, то я отодвину стол и подниму ковер.
— Охранники останутся там, где они стоят сейчас.
— Как хотите. — Он нагнулся к столику рядом, но прежде, чем он смог дотронуться до него, Цю сказал:
— Предупреждаю, не делать резких движений!
— Конечно.
Чжао снова нагнулся, взял столик и очень медленно перенес его с того места, где было углубление в полу. Потом взялся за угол ковра и откинул его, открыв металлическую плиту. Саймон, влекомый любопытством, сделал несколько шагов вперед. Чжао посмотрел вверх, встретился с ним взглядом и сказал:
— Чертовски умно устроено. Это японская работа. Да и где в наши дни найдешь дураков?
Он набрал шифр, и плита скользнула в сторону. Чжао еще раз улыбнулся Саймону и осторожно сунул руку внутрь. Потом одним слитным, быстрым движением он выхватил оттуда «кольт» и навел его на Саймона.
— Всем отойти! — выкрикнул он. — Сейчас я уйду. Юнг — отойти от дверей террасы. Цю, вели своим людям поставить оружие на предохранители и бросить его. Быстро!
На мгновение все застыли, затем Цю сказал:
— Давайте…
Четыре «МАС-10» с лязгом упали на пол.
— Хорошо. Прекрасно. Теперь прикажи им отойти подальше от сейфа.
Цю сделал нетерпеливый жест рукой. Четверо бойцов отошли назад. Все взгляды были сфокусированы на Чжао, который уже сидел на полу, свесив ноги внутрь углубления. Он сунул внутрь свободную руку и достал оттуда кожаный кейс, сложенный лист кремовой бумаги и коричневый конверт, положив все это рядом с собой. Той же рукой он снова ткнул в клавиатуру, и Саймон услышал, как где-то под землей раздался рокочущий звук. Чжао успел бросить туда быстрый взгляд и тут же побросал все вниз. Кейс упал со стуком, который, как показалось, раздался не сразу.
Чжао заговорил:
— Юнг, подойди ко мне, очень медленно. Заложи руки за голову.
Саймон повиновался. Когда он проходил мимо софы, на которой сидел Борисенко, русский медленно поднялся на ноги и попятился к двери, выходившей на террасу. Передвигаясь по толстому черному ковру, он не производил никакого шума. Все смотрели на Чжао. Никто не заметил перемещений Борисенко.
Саймон Юнг остановился в нескольких метрах от отверстия в полу и заглянул вниз: угубление представляло собой не просто тайник в полу, оно превратилось в черную шахту, дна которой не было видно. Саймон сумел разглядеть только две первые ступени металлической лестницы, идущей вниз вдоль одной из стен.
— Стой! — сказал Чжао.
Саймон повиновался. Цю находился слева от него, на полшага ближе к Чжао. Взгляд Чжао беспрестанно метался между ними двумя.
— Я не люблю долгих прощаний, — резко сказал он. — Теперь этот сертификат у меня, и я сделаю с ним все, что мне будет, мать вашу, угодно. Единственный человек в мире, который мог бы помешать этому — это ты, Саймон. Я сказал «важный свидетель», но Боже, какое преуменьшение! Никто кроме тебя не может вернуть эти акции, никто!
Чжао сделал паузу. Казалось, ему трудно дышать. Он словно достиг грани, когда еще был способен владеть собой.
— Прости, старина, — тихо сказал он. Казалось, он сожалеет о проигрыше партии в триктрак. — Я хотел совсем не этого.