— Не нужно об этом говорить, — нахмурился Жуковский, — это были мои очевидные ошибки. Но теперь я абсолютно искренне считаю, что режим в России должен смениться. И сделать это можно только объединенными усилиями.
— Все не так просто, как вам кажется. Сейчас не девяносто шестой и даже не девяносто девятый год. Сегодня Россия все увереннее заявляет о себе на международной арене. По золотовалютным запасам она уже третья в мире. И не забывайте, что от поставок российского газа и нефти зависит добрая половина Европы. А бывший канцлер Германии даже согласился возглавить их новый консорциум. Очень многие проекты крупных европейских компаний так или иначе связаны с Москвой. Все это вынуждает нас действовать с некоторой осторожностью.
— Вас погубит европейская толерантность и мягкотелость, — сразу заявил Жуковский, — вы не понимаете какую угрозу европейским странам представляет нынешний режим в Москве. Он становится все более авторитарным и непредсказуемым.
— Именно поэтому я и решил встретиться с вами, — кивнул Бультман. — Дело в том, что у Москвы появились новые финансовые и экономические возможности, которых раньше не было. Появились новые лица в эшелонах высшей власти. И начали проявляться тенденции, которые стали беспокоить моих коллег.
— Вы говорите об убийстве журналистки Рудковской? — почти обрадовался опальный олигарх. — Ее, безусловно, убрали по прямому приказу из Кремля.
— У нас несколько другие сведения, — поморщился Бультман, — там действовали совсем другие люди.
— Это самое настоящее политическое убийство, — нервно произнес Жуковский, — неужели вы не понимаете, что это устранение оппозиционной журналистки, которая боролась за демократию и права человека в России?
— Она была гражданкой США? — спросил Бультман.
Жуковский озадаченно взглянул на него, не понимая, что именно хочет сказать своим вопросом Бультман. Или это было утверждение?
— Она была настоящим патриотом России, — патетически воскликнул Жуковский, — и останется в нашей памяти как пример несгибаемой~
— Давайте закроем эту тему, — предложил Бультман, — и не забывайте, что убийство Рудковской произошло в Москве и, несмотря на все усилия ваших купленных журналистов и адвокатов, раскрутить эту историю невозможно. Просто потому, что все свидетели и жертва находились в России, а нам туда не добраться. И вам туда путь заказан. Вот если бы подобное преступление произошло в Лондоне~
Жуковский взглянул на собеседника. Они понимали друг друга без слов, обмениваясь только взглядами. Это был как раз тот случай, когда никакие слова не могли заменить прямого общения. На протяжении следующих нескольких секунд они общались молча, словно опасаясь сказать лишнее. Только обмениваясь понимающими взглядами. И затем Бультман неожиданно спросил:
— Вы когда-нибудь слышали об организации «Щит и меч»?
Жуковский никогда не слышал об этой организации. Но он хотел всегда выглядеть достаточно компетентным во всем, что касалось его бывшей страны. И поэтому он с важным видом кивнул:
— Немного слышал. Между прочим, был такой известный фильм про советского разведчика. И, насколько я помню, это был один из самых любимых фильмов нынешнего президента.
— Неужели? — даже удивился Бультман. — Мы этого не знали. Тогда это объясняет некоторые моменты их деятельности.
— Вам нужно чаще со мной встречаться, — скромно заметил Жуковский. Он был рад, что ему удалось провести даже такого ветерана спецслужб, как Питер Бультман.
Но последний был слишком опытным человеком, чтобы забыть о главной теме сегодняшнего разговора.
— Вы знаете, чем именно они занимаются? — поинтересовался Бультман.
Глеб Моисеевич насторожился. Он почувствовал ловушку. Сказать неправду — окончательно потерять лицо. Нужно признаваться.
— Н-нет, — с некоторым усилием выдавил он, — я не был в курсе их последних дел.
Бультман улыбнулся. Он понял, что его собеседник блефовал. Но он давно знал мистера Жуковского, и его не удивило подобное поведение.
— Организация «Щит и меч» была создана в Москве ветеранами советских спецслужб, — пояснил Бультман. — Туда входят бывшие сотрудники КГБ и ГРУ, а также нынешние офицеры спецслужб. Судя по их финансовым возможностям и прикрытию, в руководстве организации очень высокопоставленные и осведомленные лица. Их задача — розыск и наказание всех бывших офицеров советских и российских спецслужб, которые когда-либо эмигрировали в другие страны, перешли на службу в другие разведки или начали сотрудничать с иными спецслужбами.
— Они ищут предателей, — понял Жуковский.
Бультман покачал головой:
— Как сильно в вас сидит советский человек. Мы говорим, что они ищут людей, которые выбрали для себя свободу. Свободный мир, свободный образ жизни. Как и вы, мистер Жуковский.
— Конечно. Я понимаю, — быстро ответил Глеб Моисеевич, осознавший, что допустил ошибку, — и я с вами согласен. Но для сотрудников советских спецслужб они предатели. Советская пропаганда всегда подавала подобных людей как изменников Родины.
— Организация «Щит и меч» создала специальные боевые группы для ликвидации подобных людей, — пояснил Бультман, — они руководствуются вынесенными советскими судами приговорами, которые приводят в исполнение. Слава богу, в России уже не выносят смертных приговоров, но это не мешает членам организации устранять и бывших российских сотрудников спецслужб.
— Какие мерзавцы, — сказал равнодушно Жуковский. — Это тоже порождение нынешней власти. Значит, они убивают людей без суда и следствия. Какое людоедство.
Бультман удивленно посмотрел на своего собеседника. Он прекрасно знал, что человека, с которым он разговаривал, обвиняли не только в политических интригах или экономических преступлениях. Но говорить об этом не следовало.
— У нас есть подробное досье, — продолжал Бультман. — Они убрали агента французской разведки Анри Борнара, убили несколько своих бывших сотрудников, среди которых были и лица, принявшие гражданство США.
— И вы не могли ничего сделать? — не поверил Жуковский. — Ни вы, ни ваши спецслужбы? Вы позволяли им безнаказанно убивать людей, которые перешли к вам и работали на вас?
— В Великобритании подобных случаев не было, — нахмурился Бультман. — Что касается американцев и французов, то, насколько я знаю, были попытки задержать членов организации «Щит и меч». Несколько раз организовывались засады. Но каждый раз операции проваливались~
— Почему? — перебил его Жуковский. — Как это проваливались? Почему?
— Они использовали в своей деятельности бывших «ликвидаторов» или наиболее подготовленных сотрудников спецслужб, — пояснил Бультман, — а каждый из таких людей понимает, что не имеет права попадать живым в руки другой стороны. Если хотите, это введено в них на генном уровне. Поэтому в случае любой угрозы, они скорее убивают себя, чем позволяют захватить. Сейчас двадцать первый век и средневековые пытки огнем уже никого не пугают. Достаточно сделать один укол, чтобы человек рассказал все, что он знает и даже о чем он думал в последние несколько лет. Абсолютно все. И об этом знают обе стороны. Поэтому такие «специалисты» не сдаются в плен и не позволяют себя арестовывать. Они убивают себя, стреляя в голову, для надежности. Как горько пошутил один мой знакомый французский офицер, для того чтобы после вашей смерти, голову не отрезали и не использовали в каких-нибудь экспериментах, чтобы прочистить мозги. И хотя до этого наша медицина еще не дошла, но профессионалы не сдаются, об этом все знают.