Мы можем пойти еще дальше. СИС обеспокоило то, что лейбористы рассматривали вопрос о ее ликвидации и об открытии ее досье. Это событие, в случае принятия соответствующего решения, должно было состояться в 1925 году. Таким образом, у СИС были веские основания подорвать шансы лейбористов на выборах, чтобы сделать этот их шаг невозможным(13).
В таком аспекте СИС могла только благословлять исчезновение Рейли менее чем год спустя после этих событий. Да, она потеряла агента, но такого, чья ценность все уменьшалась, поскольку становилось очевидным, что большевики удержатся у власти и эмигрантские организации неспособны с этим что-либо сделать. Положительной же стороной являлось то, что с исчезновением Рейли исчезал и единственный человек, связывавший СИС с теми, кто сфабриковал письмо Зиновьева, и риск позднейшего разоблачения, в случае если Рейли разочаруется или сломается и решит рассказать свою историю (а он уже начал писать мемуары), сводился на нет.
[68]
Джордж Хилл как авантюрист и мастер интриги был классом ниже Рейли, но, не раз помогая Рейли при выполнении заданий, он многое перенял у своего наставника. Хилл был советником Троцкого в создании новых военно-воздушных сил. Он свободно общался со всеми большевистскими вождями и в первые дни после революции, засучив рукава, делал все, что мог, чтобы преодолеть возникший хаос. Его заданием было во что бы то ни стало заставить Россию продолжать воевать. Если для этого нужно сотрудничать с большевиками, Хилл был готов. Но он никогда не забывал, что в первую очередь является офицером британской разведки. Поэтому, помогая большевикам создавать первые армейские разведывательные системы, вербуя агентов во всех восточных землях, оккупированных немцами, Хилл не забывал проследить, чтобы в Лондоне получали копии всех его донесений. А когда он взялся помогать большевикам создавать службу контрразведки для борьбы с немецкими шпионами в России, расшифровывать немецкие сообщения и вскрывать входящую и исходящую корреспонденцию германской миссии (открытой в России для проведения мирных переговоров), Хилл снова позаботился о том, чтобы в Лондоне знали все то, что становилось известно большевикам.
Параллельно с этим Хилл создал свою агентурную сеть, работавшую в основном против Германии. Но он не делился полученной информацией с большевиками, в то время как они, не ведая, кем он был на самом деле, ею с ним делились. Фактически часть его сети состояла из курьеров, доставлявших информацию в Лондон, поскольку Хилл не хотел рисковать, используя телеграфную связь большевиков. Хилл был также готов обеспечивать оружием, деньгами и фальшивыми документами любую русскую партизанскую группу, действующую в тылу немцев, что означало встречи и контакты с самыми различными группировками, разбросанными по России на заре революции.
У Сомерсета Моэма уже был опыт работы в качестве офицера британской военной разведки в Италии, Швейцарии и Соединенных Штатах, когда в середине 1917 года он получил задание от сэра Уильяма Уайзмена, британского офицера разведки в Америке, отправиться в Россию. Уайзмен хотел, чтобы Моэм отсылал свои сообщения и СИС и Государственному департаменту. Моэм казался идеальной кандидатурой, поскольку владел русским языком, имел опыт разведывательной работы и был признанным писателем - великолепная "крыша" для
[69]
шпиона, поскольку он мог получить массу сведении под предлогом сбора материала для новой книги.
Моэм доплыл до Японии, оттуда - до Владивостока и по Транссибирской магистрали прибыл в Петроград. Там он остановился в гостинице "Европа" и приступил к выполнению задания. Благодаря тому что он был известным писателем, Моэм получил доступ в русские литературные круги. Он встречался с лидером либералов Александром Керенским, некоторыми известными большевиками и отсылал объемные доклады Уайзмену, передававшему их в Государственный департамент.
Большевики начали испытывать подозрения относительно Моэма вскоре после его приезда в Россию, однако они не предпринимали попыток помешать ему, возможно, потому, что в своих докладах он подчеркивал их возрастающую мощь. Оценки Моэма в целом были более верными, чем большинство других. Например, он заранее сообщил об ослаблении власти Керенского, но, возможно, потому что он сам был писателем, Моэм сильно преувеличивал значение пропаганды. Один из советов, данных им Государственному департаменту по поводу того, как сдержать большевиков и заставить русских продолжать войну, был таким: американцы должны сделать киножурналы, показывающие "жизнь рабочего класса в Америке, виды Вашингтона и Нью-Йорка, а также продемонстрировать, что из себя представляет германский милитаризм".
Октябрьская революция положила конец разведывательной деятельности Моэма. Он чувствовал, что теперь он человек меченый. К тому же он был болен туберкулезом и находился в состоянии депрессии и шока, вызванного внезапным изменением положения вещей. Моэм покинул Россию и вернулся в Англию(14).
Наиболее удачливым из всех английских агентов был, по всей вероятности. Пол Дьюкс. Перед войной он отправился из Англии в Россию, в Санкт-Петербург, для того, чтобы заниматься музыкой, и сразу "почувствовал себя как дома". Когда в 1915 году была создана англо-российская комиссия по обеспечению русской армии британским оружием, Дьюксу вначале было поручено составить на английском языке краткий обзор российской прессы. В 1917 году Дьюкс вернулся в Лондон в качестве представителя комиссии при Министерстве иностранных дел. После большевистской революции его вновь направили в Россию для выяснения, какая помощь потребуется для борьбы с хаосом, наступившим после развала русской армии. Это было в некотором роде прикрытие, поскольку на самом деле Дьюксу было приказано докладывать обо всем, что он
[70]
видел и слышал. Спустя шесть месяцев, когда Дьюкс продемонстрировал свою способность работать самостоятельно, он был вновь отозван в Лондон, где ему предложили сотрудничать с СИС. После предварительной беседы с заместителем Камминга, во время которой Дьюкса ознакомили с некоторыми таинственными особенностями мира секретных служб(15), Камминг лично проинструктировал его о дальнейшей работе. В СИС считали, что Россия вскоре закроет свои границы для въезда иностранцев, поэтому необходимо иметь там человека, который бы информировал Лондон о развитии событий в этой стране. Камминг предоставил Дьюксу полную свободу действий. Он сам мог решать, как проникнуть на территорию России, куда ехать и каким образом передавать свои сообщения. Однако Камминг ясно дал понять, что в случае провала Дьюкса СИС будет отрицать всяческое знакомство с ним и не предпримет ничего, чтобы помочь ему выпутаться.