Для того чтобы впредь избежать проблем, возникших после того, как Филип Эйджи обнародовал имена всех действующих сотрудников ЦРУ, какие он только смог припомнить, и в особенности после убийства Ричарда Уэлша, руководителя отделения ЦРУ в Афинах (его имя появилось в журнале «Контрразведка»), через конгресс был проведен закон, запрещающий под страхом уголовного наказания разглашать имена агентов ЦРУ[62].
Американские защитники гражданских прав яростно протестовали против суровых наказаний, предусматриваемых этим законом. (Он применялся даже в тех случаях, когда имена становились известны из открытых источников или были ранее оглашены в прессе.) Протестующие утверждали, что предусматриваемые законом наказания чрезмерны (10 лет тюремного заключения и 50 тыс. долларов штрафа для бывших сотрудников разведки и 3 года плюс 10 тыс. для всех остальных) и что закон, по существу, вводит цензуру в мирное время(9).
Новое настроение в пользу суперсекретности охватило буквально всех. ЦРУ начало интересоваться не только такими сотрудниками, как Фрэнк Снепп, опубликовавший книгу о своей работе в этой организации без предварительного согласия. Оно решило положить конец практике, согласно которой бывшие директора ЦРУ публиковали свои мемуары. Адмирал Стэнсфилд Тернер, глава ЦРУ при Картере, затратил годы на редактирование своей книги и на то, чтобы придать ей невинность, соответствующую новым взглядам организации. ЦРУ, в частности, настаивало на исключении всякой информации о тайных операциях, которые были осуществлены против Никарагуа (несмотря на то, что они частенько попадали на первые полосы американских газет), и запретило Тернеру приводить цитаты из его же публичных выступлений(10). Было ясно, что ЦРУ стремится установить максимум секретности лишь ради самой секретности.
КГБ, с другой стороны, пытался в 80-е годы улучшить свой имидж в глазах советских людей, несколько рассеивая тот туман секретности, который всегда окутывал его деятельность. Этот процесс начался при Юрии Андропове, возглавлявшем КГБ в течение 15 лет, вплоть до того времени, пока он не стал в 1982 году лидером Коммунистической партии. Стремясь освободиться от стереотипного представления о сотруднике КГБ как о громиле в скверно сидящем костюме, Андропов изменил систему подбора и подготовки кадров и приступил к пропагандистской кампании в лучших традициях западных рекламных агентств.
Новая поросль советских разведчиков рекрутировалась из высших учебных заведений. Будущих сотрудников подбирали из числа лучших выпускников, знающих, по крайней мере, один иностранный язык. Их соблазняли смесью из патриотических призывов с перспективами хорошей оплаты, большими квартирами и возможностью заграничных командировок. Те из рекрутов, которые попали в Первое главное управление, превратились в утонченных, прекрасно одетых и чрезвычайно способных сотрудников. (Кстати, Первое главное управление было переведено в новое здание в пригороде Москвы, подальше от пользующегося столь дурной славой помещения на площади Дзержинского.) Бывший политический деятель одной из африканских стран жаловался на то, что ему становится все труднее отличить офицера КГБ от сотрудника ЦРУ: «Они выглядят похоже, говорят одинаково, хотят получить одну и ту же информацию и пользуются общим средством соблазнения – деньгами».
В 1979 году Андропов затратил часть возросшего бюджета своего ведомства (бюджет КГБ на 10% превышал бюджет ЦРУ) на создание часового документального фильма о КГБ. На расходы не скупились. Сотрудники, пользующиеся особым расположением шефа, были вызваны из-за границы в Москву, чтобы принять участие в подготовке фильма. Примерно в то же время стали появляться книги, фильмы и телевизионные постановки, в которых сотрудники КГБ выступали в роли главных положительных героев. Телевизионный сериал «Семнадцать мгновений весны» посвящался офицеру КГБ Максиму Исаеву, который под именем Штирлица сумел внедриться в высшие эшелоны нацистской разведки во время войны. Свободное телевизионное время, возникшее в результате бойкота Олимпийских игр в Лос-Анджелесе, было заполнено показом боевика «ТАСС уполномочен заявить…», живописующего битву умов сотрудников КГБ и ЦРУ в воображаемой африканской стране Нагонии, обратившейся к СССР за помощью, чтобы ликвидировать дестабилизацию, возникшую в результате подрывной деятельности ЦРУ. Телесериал был сделан по бестселлеру Юлиана Семенова, опубликованному в 1979 году. Наконец, КГБ учредил специальную премию за лучшее литературное произведение, показывающее сотрудника КГБ как беззаветного и благородного защитника советских людей от происков внешних и внутренних врагов(11).
В СССР, так же как и в США, возросло влияние разведслужб на политических лидеров страны. Если Кейси стал членом Кабинета министров, то КГБ добился несравненно более высоких результатов. В 1982 году Андропов был избран Генеральным секретарем КПСС (раньше считалось, что шеф КГБ не может быть партийным лидером).
Однако нет никаких свидетельств в пользу того, что КГБ изменил жесткую систему подчиненности по вертикали, которая, по словам её критиков, приводила к фаворитизму, протекционизму, подмене деловых отношений приятельскими и бюрократическим ошибкам. (Перебежавший на Запад сотрудник КГБ Станислав Левченко писал о том, что, после того как он шесть лет изучал японский язык в университете и подготовил диссертацию о движении за мир в Японии, ему поступило предписание в случае возникновения предвоенного положения направиться в Шотландию для наблюдения за состоянием ударных ядерных сил Великобритании!)(12)
Англия также не сумела избежать резкого бюрократического расширения аппарата разведки, как это происходило практически во всех разведслужбах мира. Однако рост спецслужб, опирающихся при сборе информации по традиции на человеческий фактор, был ничтожен по сравнению с взрывным ростом нового направления в разведке – сбора данных при помощи технических средств и сопутствующим ему ростом материального обеспечения, включающего в себя космические спутники, наземные посты слежения и прослушивания, компьютеры. Это направление, которое в основном реализуется в США через Агентство национальной безопасности (АНБ), развивалось чудовищными темпами. АНБ совместно со своим английским партнером – Штабом правительственной связи (ШПС) теперь имеет глобальную систему наблюдения. Им помогают идентичные, хотя и меньшие по размерам, организации в Канаде, Австралии, Новой Зеландии и в некоторых странах НАТО.
АНБ и ШПС следят за военной и дипломатической связью, осуществляемой по радио, телексам, телетайпу. Они подслушивают переговоры со спутниками и личные телефонные разговоры. Имеется список лиц и организаций, все переговоры которых перехватываются автоматически. Этот список включает в себя ряд нефтяных компаний, банков, газет, имена известных дилеров на товарных биржах и лидеров организаций. борющихся за гражданские права. В него включены также различные радикальные политические группы, фамилии отдельных политиков, террористов и сочувствующих им. Компьютеры АНБ в его штаб-квартире в Форт-Миде (Мэриленд) занимают площадь в одиннадцать акров. Они запрограммированы таким образом, что автоматически могут реагировать на «ключевые слова», появляющиеся в том или ином сообщении. Компьютеры ведут поиск ключевых слов со скоростью 4 млн. знаков в секунду. Это означает, что они способны прочитать среднюю по объему газету быстрее, чем вы пробежите глазами её заголовок.
62
Остается неясным, действительно ли взявшие на себя ответственность за убийство Уэлша левые политические группы узнали о нем из журнала или просто вычислили его, потому что он жил в доме, в котором многие годы обитали руководители отделения ЦРУ в Афинах. В целях безопасности штаб-квартира ЦРУ неоднократно предлагала Уэлшу сменить место жительства