Кофи Резерфорд был бухгалтером-растратчиком из Куша, скрывавшимся от преследования концерна «Всеядный». Если я нуждался в помощнике, он никогда не отказывал. К несчастью, нажитое не праведным путем богатство у Кофи отобрали пираты квастты, взявшие его звездолет на абордаж по пути с Руки Ориона на Стоп-Анкер. Он не сумел купить новые документы, как планировал вначале, и пришлось ему поселиться не на роскошной вилле с подветренной стороны Большого Берега, а в хибарке на Заштатных островах. У него тоже была небольшая подлодка под названием «Черный кофе», только сейчас она стояла на капитальном ремонте, после того как наскочила на не обозначенную на карте мель возле Чертова Чайника.
— Значит, старичок Брон один остался недоволен, — сказал я. — Забавно… Когда они пришли ко мне сегодня утром, мне показалось, что я с этим типом уже встречался.
Кофи пробурчал себе что-то под нос. В обществе стопарей-изгоев не принято болтать о прошлом. Ловко ступая по шаткой, ускользающей из-под ног шкуре подлодки, он прошел по хребту к корме, где были свалены принадлежности для ныряния, вытащил шланг и принялся поливать всю эту кучу.
А я, повинуясь внезапному импульсу, подошел к бортовому компьютеру и запросил полное имя и данные своего таинственного клиента, которые он сообщил утром в агентстве. Бронсон Элгар, номер 1631 в «Никко Луксоре», Манукура. Как я и предполагал, этот парень оказался не из среднего звена начальничков, как остальные четверо. Вместо карточки корпорации «Оплот» у него была персональная карточка из ниобия «Амекс», что означает «Будьте со мной предельно вежливы, у меня неограниченный кредит».
Своего земного адреса он не оставил, только название сайта «Чесапик Холдинг КК». Я залез в базу Корпинфонета и получил ответ: «Данных нет».
Понятное дело. Чесапик — владения одного из «Ста концернов». С таким же успехом они могли поместить там свою голограмму.
Имя Бронсона Элгара было мне совершенно незнакомо, как и его наружность — русые волосы, ничем не примечательные грубые черты, средний рост, крепкое телосложение.
Только его необыкновенно близко посаженные глаза, темно-синие и матовые, как закрытые колпачками маленькие линзы (возможно, ставшие такими после иридопластики, призванной обмануть стандартную процедуру идентификации личности), задели какую-то струну в моей памяти. Я был уверен, что эти глаза уже буровили меня раньше — определенно на Земле и, возможно, в столице.
А также, возможно, с другого лица.
Вряд ли я встречался с ним в СМТ, или в других органах власти Содружества, или в главном отделе уголовного розыска в Торонто. Темный тип… И в то же время мне почему-то казалось, что он не жулик.
Кто же он такой, черт возьми? И почему мое профессиональное чутье подсказывает мне, что я должен это узнать?
Небо прояснилось, правда — слишком поздно, и кометы Стоп-Анкера весело принялись выписывать загогулины между барашками кучевых облаков. Когда мы вышли через круглый загон для серфинга возле Бровки в тихую зеленую лагуну, солнце уже готовилось нырнуть за горизонт. Кофи, не вымолвивший почти ни слова на обратном пути, закончил полоскать снаряжение и уложил его в рюкзаки клиентов. Затем уселся на корме и, обхватив ногой опору, углубился в чтение вечерних новостей на магнитной доске. На Кофи были побелевшие от соли штаны из саржи, тельняшка в синюю и белую полоску и широкополая соломенная шляпа, которую, как он божился, он выиграл в карты у поставщика бананов в Гругру-Сити. Всю мою одежду составляли поношенные хлопчатобумажные брюки, громадные солнечные очки и тонкая корочка соли на моем довольно скромном обнаженном торсе.
Клиенты отказались подняться наверх и полюбоваться великолепным багрово-янтарным закатом. Снизу доносились пьяненькие смешки. Когда я послал Кофи поглядеть, он доложил, что пассажиры уговорили не только три бутылки дешевого шампанского, но и смесь «Джека Дэниэлса» с «Теннесси» — мое заветное виски, которое я хранил как лекарство. Они сделали потрясающие снимки светящихся красных ракообразных через стекло. А когда они узнали, что мы все-таки не опоздаем на последний рейс, настроение у них и вовсе улучшилось.
«Отмороженная», пыхтя, обогнула мыс из золотистого песчаника, который мы называем Куском Чеддера. Пальцевые деревья, похожие на растопыренные пятерни, живописно покачивались на ветру. Лодка устремилась к пристани, и я машинально глянул в сторону берега, на уютную бухточку, где я живу. То, что я увидел, так меня поразило, что я невольно вскрикнул и схватился за бинокль. Вид в окулярах под-, твердил, что глаза меня не обманули.
— Черт побери!
— Что такое? — воскликнул Кофи.
— Сам посмотри! — Я сунул ему в руки бинокль и бессильно рассмеялся. — Завершение на редкость удачного дня!
— Ни фига себе, Адик! Да это же морская жаба — прямо напротив твоего дома! Я таких громадных в жизни не видал…
Экая толстуха, метров двенадцать-тринадцать в ширину, не меньше!
— Пусто! — выдохнул я, давясь идиотским смехом. — Боже мой! Ничегошеньки не осталось…
— Во стерва! — В голосе Кофи, наблюдавшего за этой ошеломляющей сценой, звучало трепетное благоговение. — Похоже, ты прав. Сожрала — и не поморщилась. Но где ж это видано, чтобы морская жаба вылезала на отмель? Они живут на самом дне…
Я наконец перестал смеяться.
— А эта вылезла. И сожрала мой дом.
В тот момент я был не в состоянии задаться вопросом: почему?
Когда я прилетел в 2229 году на Стоп-Анкер, мне было не до здешних красот. С меня хватало и того, что СА — ничейная планета, на которую наплевали все концерны и звездные корпорации. Здесь никто не лез в душу с каверзными вопросами, жизнь была простой и дешевой. А главное, отсюда было четырнадцать тысяч световых лет до Земли, штаб-квартиры Секретариата по межпланетной торговле и моего отца.
Потом, начав понемногу осваиваться на новом месте, я открыл для себя, что это славная, в основном покрытая океанами планета с одним большим спутником и несметным множеством комет, что препятствовало интенсивной эксплуатации здешней солнечной системы, несмотря на развитие технологии разгона. На планете всего один континент, который стопари называют Большим Берегом, а также целая россыпь вулканических островов и изумительных невысоких атоллов, сосредоточенных на экваториальных широтах. Единственным более или менее населенным городом была столица Манукура. Разумная жизнь на планете так и не появилась, поэтому земляне колонизировали ее без особых осложнений. Флора и фауна генетически совместима с человеческой расой и безобидна — впрочем, с некоторыми исключениями. Свежий ветер дует круглый год, приводя в восторг любителей серфинга, а неглубокие морские заливы — рай для ныряльщиков.
Как и большинство других планет созвездия Персея, Стоп-Анкер принадлежал ранее компании «Галафарма», колоссу среди фармацевтических концернов и вечному сопернику звездной корпорации «Оплот». Хотя уровень развития биотехнологии на планете был невысок, «Гала» попыталась превратить ее в курорт для держателей акций, работавших на более суровых планетах в зоне 23. С полвека назад, когда большой концерн устал сражаться с квасттами и халуками — а кроме того, ошибочно решил, что исчерпал все ресурсы этой зоны, — «Галафарма» бросила Стоп-Анкер на произвол судьбы вместе со всеми остальными планетами Шпоры. Эта серьезная ошибка открыла со временем дорогу безудержной экспансии «Оплота».
Моя сестра Ева, занимавшая в «Оплоте» должность заведующего транспортом и распределением, как-то сказала мне, что корпорации было невыгодно заявлять права на эксплуатацию СА, поэтому планетка так и осталась свободной.