Теперь физическая борьба идет прямо вокруг меня, и я должна попытаться понять, что происходит, фактически не участвуя. Тогда я буду знать, что делать, когда наконец смогу встать на ноги. Я никому не помогу, прыгнув в бой только для того, чтобы меня убили.
Когда я пытаюсь сосредоточиться, то не слышу воплей этого гигантского болотного монстра. Они прикончили его, или он только отступил под воду, зализывая свои раны? Так или иначе, нам нужно выбраться отсюда до прибытия могадорского подкрепления. Потому что это был определенно монстр могов, и если он нашел нас, то моги явно где-то неподалеку.
Я слышу то, что больше похоже на драку – крики, хрюканье и случайный шум удара. Может быть, моги уже объявились? Не могу сказать. Но я думаю, что было бы намного больше шума битвы и взрывов, если бы моги были здесь. Я слышу Марину, но мне трудно отличить голоса друг от друга.
Один из парней кричит:
– Заткнись!
Кто-то другой смеется.
Что, черт возьми, происходит? Над чем тут смеяться? Неужели они победили зверя?
Вот – это Девятый. Этот надменный голос безошибочно принадлежит ему:
– Ты вообще слышишь себя, братан?
Но с кем он разговаривает? Восьмым или Пятым? Или может Мариной? Я не исключаю, что он мог назвать ее братаном.
Мне нужно встать. Мне нужно помочь. Темная яма разочарования образуется где-то в моем животе, за болезненным чувством, которое держит меня здесь. Я не умею ждать. Это заставляет меня чувствовать себя такой бесполезной. Никто не умрет сегодня из-за того, что я валялась в стороне, как какая-то девица в беде. Только не я.
Я пытаюсь встать, прежде чем серьезно обдумать это. У меня бывали идеи получше, я едва могу сдвинуться с места. К счастью, раскалывающая череп боль сменилась более тупой мигренью. Это все еще невероятно больно, но далеко не так плохо, как должно быть, исходя из того, какой сильный я получила удар.
Наконец мне удается открыть глаза. Мое зрение немного затуманено, но оно проясняется, когда я моргаю несколько раз. Небо все еще темное от грозовых туч, которые я вызвала, так что прошло не так уж много времени. Когда я встану, я все еще смогу работать с облаками, сэкономлю немного энергии, не создавая новую бурю. Но с этим придется подождать, пока я не увижу, что происходит. Девятый может быть раздражающим и самоуверенным, но это не стоит того, чтобы случайно поджарить его.
Я делаю глубокий вдох. У меня есть преимущество: если меня посчитали убитой или забыли, то на моей стороне будет элемент неожиданности, когда я смогу вернуться в бой. Я могу использовать свою невидимость, чтобы подойти поближе и нанести сильный удар, прежде чем кто-нибудь даже узнает, что я пришла в себя.
В общем, мне стало лучше. Я имею в виду, что лежать в хлюпающей болотной грязи с недавно проломленным черепом – это не совсем мое представление о веселье.
Но хотя я все еще чувствую слабость и боль, я знаю, что могу справиться и сосредоточиться. После того, как я пережила пленение могадорцами и все остальное, что они использовали против нас с тех пор, я достаточно крепка, чтобы справиться с головной болью.
«Ну, начнем», – думаю я, и изо всех сил прижимаюсь к грязной земле. Раз, два...
Волна тошноты швыряет меня обратно на землю. Марина, должно быть, не смогла закончить. Обычно я не чувствую себя так ужасно, когда у нее есть время и возможность доделать свою работу.
Так, или мои раны хуже, чем мы обе думали.
Есть некоторые вещи, которые вы не можете подготовить достаточно, независимо от того, сколько времени вы тратите на обучение.
Я все еще слышу крики, но непонятно кто это. Я осторожно поворачиваю голову в сторону голосов, но никого не вижу с этого совершенно неудобного положения на земле.
Нет, стоп, это Восьмой. Он держит руки перед собой, и его голос слишком тих, как будто он пытается кого-то успокоить.
Но с кем он разговаривает? Могами? Разговор с ними никогда не сработает, поэтому я не знаю, почему он тратит свои слова впустую.
А где остальные? Я оглядываюсь вокруг и пытаюсь собрать воедино все, что могу. Болотного зверя нигде не было видно; должно быть, они прикончили его, пока я лежала без сознания. Скатертью дорожка. В мире достаточно чешуйчатых, уродливых могадорских монстров.
Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на голосах. Внезапно высокий голос Марины присоединяется к остальным. Я слышу, как она кричит: «Его левая рука!» Я не совсем понимаю, что она имеет в виду, чья левая рука? Что происходит?