— Вижу его! — прорычал Шрам в рацию.
— Бей по нему! — тут же отозвался Лебедев, — Выключай его защиту! Скорее!
Шрам положил ствол ружья на ограждение, опустился на одно колено, потом закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, унимая дрожь во всем теле. Выброс приближался, над Саркофагом все ярче разгоралось зарево, а гул, идущий от Станции, превращался в рев. С неба, прямо из круговерти туч в землю били страшные, напоминающие трезубцы молнии.
Шрам набрал напитанного озоном воздуха в грудь, мысленно отрешился от всего происходящего, а потом снял с головы шлем вместе с маской. В виски тут же ударила молотом горячая волна, от которой наемник застонал, но собрал всю свою волю в кулак, приник к окуляру прицела, нашел фигуру Стрелка и нажал курок. Ружье загудело, пронзительно засвистело. Раздался громкий щелчок. Стрелок вдруг как будто налетел на невидимую стену, запнулся, выпрямился во весь рост и зашатался. Наемник выждал пару секунд, давая возможности конденсаторам набрать энергию, потом выстрелил еще раз. Теперь было видно, что синее сияние вокруг фигуры сталкера сделалось вполовину слабее.
Стрелок не мог понять, откуда по нему ведется огонь и, шатаясь как пьяный, побежал дальше.
Третий выстрел. Бродяга, бывший теперь живой мишенью, упал. Шрам решил было, что он убит, но фигура врага снова поднялась, раскачиваясь в разные стороны, вскинула автомат…
Шрам выстрелил в четвертый раз. Он снова не промахнулся, а сияние, напоследок ярко, словно дуга электросварки, полыхнуло и погасло. Стрелок откинулся назад, потом согнулся пополам, замер на секунду и рухнул куда-то в переплетение труб, вентилей и коммуникаций. Шрам потерял его из виду.
— Задание выполнено, — прошептал наемник в микрофон рации.
— Стрелок уничтожен! — торжествующе прокричал, перебивая гул и грохот, Лебедев, — Шрам справился! Ну вот и все… Зона теперь должна успокоиться, по крайней мере, я уверен в этом…
— Но она не успокаивается! — нервно проговорил один из бойцов «Чистого неба».
— Ничего страшного. Скоро… — и не договорил, шатнулся, схватился за голову от мощнейшего удара пси-волны. Рядом падали наземь его люди, корчились, агонизировали, выли нечеловеческими голосами. Меркнущим зрением Лебедев последний раз увидел громаду ЧАЭС.
И умер.
Начался Выброс. Земля затряслась крупными толчками, трубопровод заходил ходуном, отчего наемник не смог удержаться, упал навзничь, ударившись затылком о металл. Изо рта и носа струями хлынула кровь. Но перед тем, как потерять сознание, он успел увидеть апокалипсис.
Сиявшая ярче тысяч солнц стена пламени поднялась над Саркофагом и понеслась вперед с грохотом и ревом. Вихрь мчался, накрыв собой, затопив ослепительной вспышкой все. Здание Станции, виадуки, подсобные строения, легендарная труба четвертого энергоблока — все это в короткий миг стало очень ярким, четким, похожим на негатив, отпечатанный на фотобумаге, а потом волна Выброса накатила на беспомощно распростертого человека, стирая, сдувая, испепеляя его, разметывая на атомы, как пылинку.
Зона корчилась в конвульсиях своего бесконечного перерождения. Подобно Фениксу, легендарной Птице Огня, она умирала, сгорала дотла, чтобы воскреснуть Выбросами, несущими смерть и разрушение. Если бы кто-то мог это видеть, то заметил бы в бушующем пламени свистопляску призраков, испепеленных пламенем катаклизма человеческих душ.
Зона ничего не обещала людям, но то, что могла, она исполняла всегда.
Давала возможность всем обрести свой Ад…