— Ты на голову тоже травмированный? Ты, блядь, осознаёшь, что я на тебя поставил, что ты не можешь отказаться и свалить, как испуганная девочка!
— Почему я не могу отказаться?
— Потому, что я тебя выбрал!
— Ты, но не я!
— Я даю тебе шанс стать известным, желанным, уверенным в себе!
— Ты уже всё сфотографировал! С меня хватит!
— Может, дело в деньгах? Я подниму тебе цену!
— Нет, мне, конечно, нужны деньги, но эта работа не по мне…
— А теперь слушай сюда, — Олега явно понесло, — если ты не явишься в студию, сам, то я перекрою тебе кислород и в институте, и в общаге, и вообще в этом городе! У меня есть связи и возможности! Ты просто не проверял это на себе!
— Мне должно быть страшно?
— Уверяю — да!
— Мне уже мало что страшно… Всё равно надо уезжать отсюда, — упрямо проговорил Тим. — Надо уезжать! Уходи, Олег. Оставь меня в покое.
— Не могу! Ты — моя идея-фикс, я уже брежу тобой! Ты – мой!
У Тимура брезгливо дёрнулся уголок рта — и шрам на щеке выразительно перекосился.
— И чем же это я вам всем так приглянулся?
— Глазками, дружок, глазками! — Тим опять дёрнулся и скривился.
— Уходи! Мне нужно теперь дверь чинить!
— Завтра в четыре, в студии! — рявкнул Олег, уходя.
— Я не приду!.. — медленно проговорил Тим в закрытую дверь. Снял очки, подошёл к зеркалу, зло прищурился, рассматривая отражение, и вдруг тихо, но выразительно, кого-то изображая, прогнусавил:
— Очки надень! Не то тебя уведут! Дай мне секса! Ты мой!
И бац по зеркалу кулаком — трюмо выдержало, только жалостливо закачалось, но по стеклу пополз тоненький красный ручеёк. Тим залез под стол, достал телефон, вновь сел на пол, обняв колени, уставившись на дисплей телефона, который вдруг засветился и завибрировал, двигаясь по полу. Тимур испуганно посмотрел на телефон, лёг на пол так, что лицо оказалось напротив жужжащего, долго ругающегося аппарата. Руки парень зажал меж колен и внимательно наблюдал за ярким экранчиком, на котором надпись: «Неизвестный номер»
========== часть 3 ==========
Тимур не пришёл и назавтра. Но Олег решил отложить приручение модели на потом. Он занялся рекламным проектом. Погрузился в компьютер, ушёл с головой, до красных глаз. Крыса подсовывала любимому брату в руку корм: сухарики, конфетки, солёную рыбу, пряники, оливки. Олег не замечал, что ест, заорал только на очищенной головке чеснока. Ольга веселилась! Она всегда издевалась над братом, когда он так работал, зная, что неадекватен, малочувствителен, безобиден.
За два дня работы Олег создал десять продуктов, и каждый соответствовал брифу с компанией-заказчиком. Проекты фотодизайна на разный вкус: от откровенно кровожадных, где Тим лежал с закрытыми глазами и подкрашенным красным шрамом, а рядом валялся аутентичный нож («Бритвой было бы лучше»), до автодорожно-романтичных, где через лицо Тима с подчёркнутым контуром шрама просвечивала дорожная разметка, а бритвенный станок был стилизован под машину («Бездорожье - не помеха!»). Самому Олегу больше всего нравился Тим-хищник. Приподнятый подбородок, оскал, сдвинутые брови и залом на лбу, чуть прищуренные глаза. Серый Олег ещё высветлил, чтобы контраст был абсолютным. Лицо мокрое, волосы мокрые, вода склеила ресницы, делая их ярче. И главное, шрам, который выглядел ненарисованным. Впечатление, что юный конан-варвар вышел из-под водопада: такие, как он, могут бриться только там («Дикая безопасность»). Лицо Тима затягивало, заставляло приглядываться, изучать, оно пугало и сковывало. Как бывает: смотришь в одну точку и не можешь взгляд отвести, выпадая из реальности, — и здесь такой же эффект.
За время работы Олег изучил это лицо. Он погладил каждый волосок на брови, измерил йоты несимметричности носа, посчитал все крапинки на серой радужке левого глаза, потрогал тонкую кожицу под глазами, заблудился в проволочных непослушных волосах, как в лесу, ласково обвёл отпечатки губ. Но главное: вдоль и поперёк исходил неровную дорогу шрама. Ходил по шраму и размышлял: «Как этот мрачный путь проложили? Как так случилось, что не задеты глаза и практически не тронут нос? Что для Тима этот шрам? Что было бы это за лицо без шрама? Простое? Банальное? Хотя разве с такими глазами оно может быть банальным?»
Олег позвал Ольгу. Она всегда прямолинейно высказывалась по поводу его работ — если не получалось, так и заявляла: «Хрень! Облажался!» Оленька сначала крикнула брату из другой комнаты, что не пошёл бы он «со своим уродом» куда подальше? Но Олег разрекламировал постер, где Тим «разрезанный» ножом лежит. Ради этого Ольга принесла себя к компу.
И Олег увидел, что сестра в шоке, она обескуражена и подавлена:
— Кхх… ммм… э-э-это о-о-он? Н-н-не может быть…
Ольга вытянулась к экрану, приоткрыла рот и округлила глаза, не моргает, а потом резко прикрыла рот ладонью и замычала. Олег был доволен достигнутым эффектом. Ольга встрепенулась и подавленно спросила брата:
— Сколько здесь фотошопа?
— Ну, фон, и кое-где цветность… есть две фотки почти без вмешательства!
— Ни хрена себе! Ты выиграл этот конкурс.
Ольга потребовала показать все фотографии с единственной фотосессии. Некоторые рассматривала очень долго. На фотографиях с расстёгнутой ширинкой и выглядывающими белыми плавками девушка всхлипнула:
— Я сейчас кончу!
— Эй-эй! Сестрица! Я, конечно, любящий брат, но к таким поворотам не готовый.
Ольга рассеянно взглянула на него:
— Причём тут ты вообще, я хочу его!
— С каких перепугов? Ты же его ненавидишь?
— Это не мешает! Получу его и отненавижу вусмерть!
— Нет уж, дамочка, он не для тебя. Он весь мой!
— Он же от тебя удрал!
— Кто тебе сказал? Я просто отложил дело порабощения моего красавца-уродца на пару недель. Даже если я не выиграю этот контракт с рекламой. Он будет у меня сниматься!
— Ну и пусть снимается. Мне он нужен для другого.
— Я ревнивый, сестрица! Я тебе сказал, что он будет моим! — Олег совсем не шутил, да и вообще разговор был совсем не лёгким трёпом: сестра и брат сцепились. Олег даже решил применить запрещённые приёмы: — Как же светлая память о Владушке? Он вообще-то всего-то три месяца назад скончался! А ты уже потекла от его друга?
— Тварь! Не произноси даже имени Влада! Из твоего поганого рта оно звучит погано!
— Кстати, наш общий будущий любовник, по-моему, тоже ещё не отошёл от потери соседа!
— А это даже лучше! Лучше для меня! Влад — это то, что будет нас сближать! А ты в пролёте! И не смей говорить о Владе, ни-ко-гда!
— А ты не задумывалась, почему ты учишься с Тимуром три года в одной группе и никогда не замечала этого парня? Да и я всех перещёлкал, а его вообще не помню! Твой рыжий викинг затмить такое чудо — даже без шрама — не смог бы.
Брат и сестра замолчали. Потом Олег примирительно поцеловал Ольгу в лоб и философски изрёк:
— Если ты — такая искушённая, прости, блядь — так яростно захотела его по фотографии, то что будет с нашим бедным городом, когда реклама будет повсюду?
— Не знаю, что с городом, но мани потекут в твой большой карман, братик! Олег, а если ты не сможешь его вернуть в студию?
— Смогу! Нужно использовать его бзики и слабые точки, нужно его связать! И ты мне поможешь.
Ольга хитро улыбнулась и промурлыкала:
— Возможно… давай-ка я ещё раз посмотрю фото.
***
Олег Мышкин выиграл этот конкурс — лицо Тима станет брендом. Производители кряхтели от того креатива, что пёр с предложенных работ. Две самые кровожадные запороли: испугались, что у реципиента возникнет ассоциация «бритва равно опасность», дескать, шрам — это оригинально, но шрам не должен связываться в сознании с бритвой. Рассуждения, действительно, разумные, но лицо Тима настолько поразило заказчиков, что они согласились этим образом привлечь к своей продукции всех зевак города. Олег подписал контракт, нужна была ещё подпись Тимура. Олег пообещал предоставить, и заказчики, уверенные в законности всей процедуры, запустили рекламную продукцию в производство. Через месяц город был застолблён Тимом-хищником, Тимом-дорожной картой, Тимом-жертвой, Тимом-ловеласом, Тимом-первобытным охотником, Тимом-инопланетянином, Тимом-романтичным героем, Тимом-суперменом.