Мы ищем свою половинку. Ты ищешь, я ищу. Но в этом мире кукол-болванок не бывает половиной. В нем все подходит ко всему, но ни с чем не способно сродниться, образовать прочную связь. Возьми частички пазла, обрежь до одинаковых квадратиков, выкраси в один цвет. А теперь собирай. Легко, просто, все подходят ко всем.
Невыносимо скучно.
Бессмысленно.
Не теряй себя, девочка, никогда не теряй себя.
Твой,
Лондон Птиц
7. Как я ее предал
Не верь им, когда они говорят, что все хорошо. Не отпускай ни на минуту. Потому что не успеешь разжать пальцы, и люди, к которым приросло твое сердце, исчезают. И остается такая боль, такая жгучая вина, что с ней никак не справиться.
Мне нравилось быть с ней.
- Лондон, откуда у тебя эти шрамы?
- Это не шрамы. Это лебеди. Видишь, одни пересекают линию жизни, другие - линию любви.
- Это линия судьбы.
- А разве любовь - это не судьба?
Она смотрела на меня серьезно, закусив край нижней губы.
- Судьба - это смерть, а любовь - то, ради чего стоит принять судьбу.
Ей было пятнадцать лет. Я был ее репетитором по математике. Ее звали Саша.
И никакой идиот не назвал бы ее Шурой. В ней не было ничего мальчишеского. Она была женственна, как маленькая Мадонна. У нее были изящные руки с тонкими запястьями. Перламутровая кожа и глаза, цвет которых у меня никак не получалось определить. Глаза-хамелеоны, изменчивые, как вода. Я писал бы ей стихи, если бы у меня не получалось так паршиво.
- Ты ошибаешься. Здесь нельзя вынести за скобки...
- Я выносил за скобки всякое, когда ты еще пешком под стол ходила и сосала сушку.
- Ты опять. Я же не издеваюсь над твоим именем.
Мне нравилось, как она сердится. Как смеется. Как улыбается - как медленно, чуть мечтательно раскрываются ее губы, и видно край зубов.
Я был заколдован ей, зачарован, как русалкой.
Хрупкая девочка. Моя девочка. Саша.
Ей было пятнадцать. Мне почти на десять лет больше. И я не мог даже прикоснуться к ней, не разрушив того, что протянулось между нами, как невидимые нити.
Она сделала это сама. Протянула руку, коснулась моих волос.
- Мне кажется, я люблю тебя, Лондон.
- Мне тоже так кажется.
Я думал, сердце сломает мне ребра. В голове шумело. Хотелось кричать и прижимать ее к себе.
- Тебе тоже кажется, что я в тебя влюблена? И что нам с этим делать?
Ее глаза были почти черными. Расширенные зрачки поглотили радужку, и я видел - она стояла так близко - как они пульсируют в такт моему сорвавшемуся в дикий галоп сердцу.
- Я влюблен в тебя, Саша.
- Наверное, это ужасно, - сказала она, широко улыбаясь.
Я понял, что стоило существовать ради этой минуты. Стоило верить, губить лебедей, не замечать шрамов, что оставляют те, кто остается в прошлом.
- Кажется, я шла по правильному шоссе. Ты расскажешь мне, почему тебя назвали Лондоном?
- Расскажу.
- Ты поцелуешь меня?
Это было странно. Странно было то, что никак не удерживалось в голове, что ей только пятнадцать. Я просто знал, что должен быт рядом, защитить от всего на свете мою хрупкую фарфоровую девочку.
Мы решили, что это останется нашей тайной. На какое-то время. Пока ей не исполнится шестнадцать. Пока я не закончу аспирантуру. Пока она не поступит.
- Чтоб не думали, Лондон. Люди все время думают гадости о других, а просто подумать о других не умеют.
- Все знают, что ты юный гений. Тебе же все это твердят. Только вот с алгеброй так себе.
Я любил, когда она садилась рядом и обнимала меня за плечи, прижавшись щекой к плечу.
- То, что я пошла в школу на полтора года раньше остальных, не делает меня гением. Только малолеткой, которую никто не принимает всерьез. Даже ты.
- Я принимаю.
- Извини. Я сгоряча. Я знаю, что принимаешь.
Я целовал ее ладони и мягкие прохладные губы.
Хуже всего было расставаться. Почти невыносимо. Играть в секреты в пятнадцать проще чем в двадцать три. Мне хотелось видеть ее. Видеть каждый день. Прикасаться к ней. Обнимать, согревая ее холодные пальцы под рубашкой. Расчесывать ее волосы. Мне хотелось гнать пинками прочь из календаря недели, что отделяли нас от ее шестнадцатилетия.
Я хотел, чтобы она была моей.
Никогда не думал, что могу стать таким собственником.
Я набирал ее номер, выходя утром из дома. Просто чтобы услышать ее чуть сонный теплый голос.
- Лондон. Мне сегодня снилась какая-то ерунда...
- Хочешь, я приеду и обниму тебя?
- Нет. Мама дома. Просто... не знаю, такое чувство, будто сегодня что-то плохое случится.