Она посмотрела на меня, еле приоткрыв, глаза и попыталась улыбнуться.
— Боже, как же он красив, он так похож на ангела, — пробормотала она. Потом проглотила таблетки и закрыла глаза. Меня прошиб холодный пот, и по спине прошел холодок. Я умоляюще посмотрел на Леа, но она только натянуто улыбнулась и вышла за дверь.
— Леа, погоди. Нельзя оставлять ее в этой одежде, она насквозь пропотела. Найди что-нибудь для сна. Я выйду, а ты переодень ее, — прошептал я
Я стоял в коридоре, пока Леа переодевала ее, и когда она сказала мне возвращаться, я был в шоке от того, во что ее одела Леа. Крошечный сексуальный топик и кружевные трусики-шортики. Пускай это остается на совести Леа. Я опустился на колени, натянул ей одеяло до самого подбородка и поцеловал ее пылающий лоб.
— Поспи немного, малышка, — прошептал я. А я посплю на диване, пока ей не станет лучше, а если за ночь жар не спадет, отвезу ее в больницу.
Она приоткрыла глаза и дотронулась до моего лица. Я прильнул к ее ладони, поклоняясь нежности ее кожи.
— Не уходи, Шейн. Останься со мной.
Навсегда, Грейс.
Я улыбнулся ей.
— Хорошо. — Быстро поднявшись, я стянул футболку и джинсы и забросил их в ее корзинку. Оставшись в одних боксерах, я залез к ней под одеяло и крепко обнял за талию, притягивая к себе. — С тобой все хорошо, ничего не болит? — спросил я, зарываясь носом ей в шею.
Она медленно пробормотала что-то неразборчивое, но я все равно понял, что:
— Просто останься со мной, Шейн. Дьявол сказал, что любит меня и придет за мной. Черт, надеюсь, я это не вслух сказала.
— Молчи и засыпай, Грейс, — мягко шепнул я и коснулся губами ее теплой шеи, чуть ниже ушка, и поцеловал.
Несколько часов она беспокойно металась и в какой-то момент, рано утром, проснулась от собственного крика вся в поту.
— Тише, — прошептал я, гладя ее по щеке. — Ты в безопасности, Грейс; я больше никому и никогда не позволю навредить тебе. — И нежно поцеловал ее в губы.
Весь следующий день она спала, даже не шевелясь, только хныкала и стонала. Я покидал ее, только чтобы заглянуть в ванную или перехватить сэндвичи у Леа. Все остальное время я держал Грейс в объятиях или пользовался ее компьютером для покупки кое-какой спальной мебели. Я постоянно держал ее iTunes включенным, погружая комнату в тихую и успокаивающую музыку из ее плейлистов.
На второй день, когда мы с ней лежали в обнимку, запутавшись в одеяле, когда ее ноги крепко обхватывали меня за бедра, она открыла глаза, с улыбкой на губах. Легкий свет лился сквозь занавески, я напевал песню Руфуса Уэйнрайта «Hallelujah» ей на ушко. Мои пальцы вырисовывали небольшие круги на ее обнаженной пояснице; они пропутешествовали по кружевной ткани шортиков, пока изнывающие кончики пальцев не встретились с неприкрытой кожей ягодиц.
Стоило мне коснуться там, она обхватила нижнюю губу зубами и, сильно прикусив, тихо застонала от удовольствия.
Я сместился, а мои пальцы нежно ласкали ее ноги до самых колен, я крепче прижался бедрами к ее ногам, чувствуя тепло ее тела. Она задрожала, ее дыхание сбилось.
Я поднял голову, чтобы встретиться с ней взглядами, мягкий свет от окна дразняще падал на нас. Я всматривался в ее глаза в поисках ответов, в поисках эмоций, и медленно ее щеки залил изумительный малиновый румянец, быстро распространяясь на шею и грудь.
Медленно, глядя друг другу в глаза, мы начали тереться друг о друга. Ее глаза затрепетали и прикрылись, она застонала, сильнее прижимаясь ко мне, ее нежные ладошки оставляли огненные следы на моей обнаженной груди. Мое тело затрепетало; изнывало от жажды погрузиться в нее, хоть чем-нибудь; языком, пальцами, еще чем-то.
— Боже, Грейс, — прошептал я ей в губы, паря над ними. — Мне никто и никогда не был нужен так, как ты. — А затем наши губы мягко соприкоснулись, осторожно, наслаждаясь, захватывая и целуя, ускоряясь от все растущего голода. Я чувствовал ее бешеное сердцебиение, ее грудь тяжело вздымалась, касаясь моей кожи. Она так сильно завела меня, что у меня все стало гранитно-каменным, клянусь, коснись она меня ладошкой, я бы сразу же извергся бы от этой чистейшей необходимости погрузиться в нее, попробовать ее на вкус.
Мои изнывающие пальцы снова скользнули по внутренней стороне бедра, касаясь тонкого кружева ее трусиков. Я сильнее вжался бедрами в ее горячее существо и обхватил ее под попку, раздвигая ей ноги. Я медленно провел пальцами по кружеву, пока не накрыл всей ладонью горячую влажность.
— Малышка, я должен попробовать тебя на вкус, — прорычал я сквозь рваные выдохи. Я провел языком вдоль ее челюсти, захватывая и посасывая кожу, опустился вниз к шее и жадно лизнул изгиб ее идеальной груди. Мой язык горел от жажды погрузить внутрь ее жара, обжигающего мои пальцы.