Леа перехватила мой взгляд, но, не дав Грейс понять, что я слушаю, продолжила разговор:
— Например? — спросила она.
— Всю свою жизнь я жила, пытаясь сотворить идеальное сказочное будущее с «и жили они долго и счастливо»; прогибаясь под судьбу, думая, что это правильно, живя прошлым, которого вообще не должно было случиться. Я никогда не жила настоящим, не лелеяла желанные моменты, — объяснила Грейс.
Мое сердце чуть не выскочило из груди прямо к ее ногам. Я вошел в дверь, прерывая ее:
— Похоже, у тебя довольно просвещенный взгляд на жизнь. — Когда она заметила меня, ее глаза округлились, и я одарил ее невинной улыбкой. — Простите, я не собирался прерывать вас, просто хотел убедиться, что ты в порядке. И я... э-э... помнится, ты кричала, что хотела... э-э... пиццу. — Я незаметно подмигнул ей.
Она засмеялась.
— Заткнись, — прошептала. — Не просвещенный, скорее сильно заземленный.
Леа скрестила руки за головой, и ее лицо покраснело от бешенства.
— Грейс преследуют, и МЫ думаем, что это тот же парень, который ранил ее! — выпалила она. — Его зовут ГАБРИЭЛЬ, Шейн, и он появился ЗДЕСЬ и угрожал ей!
Мне стало так смешно от мысли, что Габриэль пытается угрожать ей у меня под носом, что фыркнул.
— Ну, тогда, видимо, хорошая новость в том, что я сегодня остаюсь у вас на ночь, согласны? — Я сунул руки в карманы джинсов, слегка морщась от того, что задел член, который до сих пор проклинал Леа из-за ширинки. — Так, значит, Габриэль, да? Почему он тебя преследует?
Леа драматично вздохнула и пошла к двери.
— Вам двоим надо бы обо всем рассказать друг другу. Вы как два идеально подходящих друг другу упертых осла, — прошептала она, выходя.
Я увидел, что глаза Грейс стали размером с блюдца, и она с трудом сглотнула.
— Никто. Лишь тот, кого я считала другом, каковым он не оказался. Не стоит беспокоиться, — сказала она.
Я подошел к ней, и большим пальцем погладил ее щечку.
— А давай подумаем, Грейс. Около шести недель назад на тебя нападают в баре, а я получаю удар ножом. Потом, как предполагается, кто-то устроил у тебя дома пожар. О, да, и не забывай, что какой-то парень пырнул тебя ножом и повредил внутренние органы, отправив в кому на четыре недели. И твоя лучшая подруга считает, что Габриэль к этому причастен, а ты считаешь, что это пустяки? — Я осторожно притянул ее к себе и вздохнул. — Как бы мне хотелось, чтобы ты доверилась мне и рассказала, что же происходит на самом деле, — я смогу защитить тебя.
Она прильнула к моим рукам, а ее колени, казалось, стали как желе. Просто упоительно, что она могла так отреагировать на мои прикосновения.
— Он был лучшим другом моего бывшего парня и считает, что влюблен в меня. Ну и, если вкратце, он решил, что если я не достанусь ему, то не достанусь никому.
Мое сердце остановилось. Серьезно, остановилось. Оно остановилось, и где-то минуту я не мог дышать, пока легкие снова не наполнились воздухом. Габриэль влюблен в мою Грейс. Так вот из-за чего весь сыр-бор? С самого начала он хотел того, что было моим, все оказалось так просто. Я почувствовал, как под кожей напряглись все мышцы, и ладони сжались в кулаки.
— Так в этом дело? Он любит тебя? — прошипел я сквозь сжатые зубы.
Грейс отвела взгляд и уставилась в пол.
— В любом случае, к тебе это не имеет никакого отношения, так что не стоит себя утруждать. Но все же, почему ты сказал, что ночуешь у нас?
Я обхватил ладонями ее лицо.
— Я никому не позволю причинить тебе боль, поняла? — Я подошел ближе и медленно накрыл ее губы своими. — Но я понимаю, почему он влюблен в тебя так, что не хочет, чтобы ты досталась другому.
Она всхлипнула мне в губы и нетерпеливо скользнула языком в мой рот. Я прижал ее к стене и вцепился руками во влажные волосы. Габриэль понятия не имел о том, что такое любовь. Любовь — это не когда ради собственной выгоды принуждают к взаимности. Любовь — это когда готов терпеливо ждать столетиями, лишь бы снова ощутить вкус ее губ; любовь — это когда готов отказаться от всего, лишь бы она была в безопасности. Любовь — это когда ты хочешь ее так, что тебе нечем дышать. Это потребность быть вместе с ней, иначе ты — не ты. Моя любовь — моя Грейс — моя гравитация, она — это то, что держит меня на этой земле.
Мои губы продолжали яростно ласкать ее, наши языки переплетались в танце. Мы не отвлекались на воздух. Она провела руками по моей груди, а я потянулся к резинке ее штанов. Я был в пяти секундах от того, чтобы овладевать ею у этой чертовой стены, пока она не забудет лицо Габриэля.