Руки Занзаса нагло блуждают по восхитительному женскому телу, нежно поглаживая, а потом сильно сжимая, оставляя синяки. Грудь, бёдра, талия — он не оставил без внимания ни один плавный изгиб. Анна нежно оглаживает ладонями крепкие мышцы, играющие рельефом под загорелой кожей, ведёт тонкими пальчиками по торсу, прихватывая ноготками и оставляя царапины. Босс улыбается. Улыбается прямо в губы и кусает их до сладкой боли, до первой капельки крови, что так приятно ощущается на языке. Маленькая личная победа.
Сознание в голове резко мутнеет, а взор заволакивает пелена.
Мужчина оторвался от губ Анны, давая сделать вдох, и... Засопел. Видимо обезболивающее, которое она ввела ему, обладает снотворным эффектом. Но как же не хотелось вырваться из этих объятий, таких нужных сейчас, о которых девушка мечтала уже не один месяц. Сама того не заметив, её покинуло чувство тревоги, и даже дождь не казался уже таким мерзотным. На душе было так спокойно, как не было уже давно, словно этим поцелуем, Занзас забрал все переживания и одарил умиротворением. Повернувшись на бок, хранитель уткнулась носом в сильное плечо и обняла за грудь.
— Хотя бы сегодня, хотя бы на пару часов, дай мне почувствовать твоё тепло...
И вновь это сырое место. Одежда неприятно липнет к замёрзшему телу, вокруг ни души, а дождь льёт так сильно и громко, что хочется заткнуть уши, закрыть глаза и спрятаться. Отчётливо чувствуется запах гари, в ушах стоит голос неизвестной женщины. Обувь уже насквозь промокла и неприятно хлюпает, а кожа буквально кричит от боли, когда мощные струи дождя касаются её.
— Эй, давай пошевеливайся! Босс нам устроит взбучку, если не вернёмся, — послышался высокий голос, принадлежавший мужчине.
— Иди к чёрту, баба ряженная! Хочешь, я прям в машине устрою себе сортир! — грубо огрызнулись.
В кустах послышался шорох.
— Волк, иди сюда, здесь ребёнок! — окликнул тот же грубый голос.
— Ты совсем спился что ли! Тут глушь, и льёт, как из ведра! — ответил Волк, но всё же подошёл. — О боже! — воскликнул он.
Ты чувствуешь тепло на своей коже и приятную тяжесть на плечах; чей-то размытый силуэт и тёплые голубые глаза, словно они одни такие яркие в этом сером мире. Сильные руки прижимают к себе, а холод отступает.
— Ты теперь в безопасности, малышка. Всё хорошо...
Этот голос эхом звучит в пустоте.
====== Часть четырнадцатая: Тот чья жизнь стоит перед твоей ======
Дана потёрла руками веки, пытаясь хоть как-то привести зрение в порядок. Усталость снова пыталась её сломить, но времена, когда она не спала ночи напролёт несколько месяцев, в попытках успокоить своё маленькое чадо, не были забыты, даже спустя столько времени. Да и вообще это не новость — разбирать по ночам отчёты и решать прочие рабочие моменты. Безусловно такая внеурочная работа бьёт по самочувствию, так ещё и ответственность приходится нести не только за себя и свою семью, но и за других людей тоже. А в подарок к этому всему — чёртов Занзас, которому всё никак не сидится дома! В такое тяжёлое время можно было бы и затаиться, а не таскаться невесть где, ещё и молчком, ничего никому не сказав. Ни ответа, ни привета! Девушка откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза и разочарованно вздохнув. Оптимизм куда-то испаряется, если сидишь, обложенный с ног до головы документами, а придурок, именуемый Боссом, шляется неизвестно где.
Но помимо этого всего, её очень беспокоила Анна: слишком уж странно она себя вела с самого утра. Шла к себе со стороны комнаты Занзаса — это ясно, как день, да ещё и на лице молодой особы сияла довольная улыбка. Дана не была ревнивой, и внимание Босса Варии к другим женщинам её абсолютно не трогало, но что-то здесь не чисто: не может девушка, которой Занзас буквально недавно сжимал горло с твёрдым намерением прикончить, возвращаться от него, озаряя всё окружающее пространство радостью и счастьем. Ну тут два варианта: либо она садистка, либо у Даны шиза, и ей просто нужен отдых. Анна — весьма привлекательная юная леди, с характером, но ведь далеко не дура, и закрутить роман с таким человеком, как Занзас, она просто не могла. Уж вряд ли девчонку интересуют бэд бои вроде Варийца. Эти мысли никак не шли из головы, и голос Натали, которая что-то рассказывала, звучал приглушённо.
— В принципе всё, как я предполагала, — очнувшись, сказала Дана.
— Ками говорит, что место, куда отправляют избранных, всегда разное. Она прислала примерные точки расположения лабораторий, где испытывают сыворотку. Информация о главной лаборатории не обнаружена. И так еле ноги унесла. Хорошо, что её организм не воспринимает яды и прочие токсины, а то б вместе с теми беднягами загремела, — вещала Натали, сидя на краю стола и закинув ногу на ногу.
— Хорошо. Тогда проверь информацию, что она прислала, — Натали состроила страдальческую моську. — Давай, давай, будет чем заняться ночью, не всё ж с Леви кувыркаться. Кстати и его припахай, пусть не сидит, а помогает. И ещё свяжись со Скуало, узнай, как там у него дела, — распорядилась Дана.
— Поняла, а что насчёт Занзаса?
— Пойду проведаю, может вернулся. Надеюсь, он поимел всех в борделе, да по несколько раз, а то лекцию читать я намерена достаточно долго, — с этими словами девушка облокотилась о кресло и встала.
Голова будто трескалась на части, а пульсирующая боль ударила в виски при попытке открыть глаза. Рука инстинктивно стала шарить по кровати сначала с одной, затем с другой стороны, проверяя наличие или отсутствие. Занзас усмехнулся.
Пусто.
Странно.
А что он хотел? Что он открыв глаза увидеть чёрную макушку прижатую к его груди? Это наверное это оно, то чувство, когда хочешь что бы желанный тобой человек проснулся рядом с тобой. Когда ты просто хочешь ощутить его запах, тепло его кожи, тихое сопение и жаркое дыхание на своей коже, хотя бы раз почувствовать тепло что, окутывает что-то изнутри. А не жалкие попытки ублажить очередное плотское желание. Не говорит ли это о наличии, такого органа как сердце? В более духовном смысле. Занзас поднялся с кровати и перешёл в сидячее положение, глаза наконец то смогли побороть накатившую боль и открылись, сосуды на склерах полопались и приобрели малиновый оттенок, видимо головная боль была связанна с высоким давлением. Что сказать старость не радость, ему уже не двадцать лет чтобы гулять всю ночь напролёт пить где не попадя и сношаться с кем то ни было, чтобы ещё при этом на следующий день оставаться в здравом смысле. Хотя какой здравый смысл? О чём речь? О то что он вчера вытворил? Действия прошлой ночи, можно было бы спихнуть на алкоголь, но не в очередной же раз, когда действия были весьма обдуманными…а может и нет…
От чего стало так паршиво внутри, когда в районе живота всё нутро скомкивается в единый комок, когда хочется волком выть на полную луну, от безисходности. Да что чёрт подери с ним делает эта паршивая девчонка, он взрослый мужчина, в постели которого побывала не одна девица, он Босс закалённый битвами и неоднократными ранениями, потерял самообладание, только из-за её прикосновений. Воспоминания нахлынули новой волной, придавая ясности разуму. Странно, когда по сути резонный события приводят, твои чувства и мысли в единую слаженную цепочку. Он приподнялся, инстинктивно придерживая повреждённую сторону и прошел ко столу. На полу всё еще валялись пустые бутылки из-под алкоголя, а след на светлом ковре, подтверждал наличие вчера гостя в его комнате, так же как и два целых бокала лежащие по разные стороны кровати.
Стук знакомых каблуков заставил поморщиться и присесть в кресло, придавая телу естественную для этого времени позу, пришлось накинуть рядом валявшуюся относительно чистую рубашку, по сравнению стой, которая была на нём вчера. Перебирая пальцами, он успел застегнуть её на несколько нижних пуговиц, прежде чем дверь открылась.
— Пришёл? А я уж подумала всё. Пропал мальчик. Всё думала гадала подавать в розыск или примерный мальчик вернётся домой, и будет выполнять свои обязанности, место того, что бы таскаться со всякими шалавами по ночам где непоподя, — с порога, начала девушка. Её голос был довольно спокойным и ровным, как у лектора на лекции.