— Я тебя повешу на нём, если не оденешь, — сквозь зубы процедила она, находясь в пристойном таки раздражении, хотя без смеха сейчас на неё врятли можно смотреть.
На голове крупные бигуди розового цвета, словно её голова соцветие брокколи только чёрное с розовыми прожилками, на лице белая тканевая маска, покрытая зелёной жижей, да ещё этот серый длинный халат. В таком виде она походила на домохозяйку, которая решила устроить себе домашний день СПА, хотя самое смешное это наличие бежевых лодочек на её ногах, которые девушка разнашивала.
— Если ты нацепишь его мне я сам удушусь, — с долей сарказма произнёс он.
— Ладно, хрен с тобой, — девушка кинула демонстративно галстук на пол, — даже один день не можешь человеком побыть, бедная та женщина что согласиться провести с тобой больше, чем одну ночь.
— Не понимаю, о чём ты? Все они живи, и согласились бы провести со мной ещё не одну ночь, — ответил он, продолжая испытывать её терпение.
Зачем уступать своим принципам, только ради того, чтобы она смогла показать, каким прелестным мальчиком он стал под её руководством: и смех, и грех. Занзас никогда не понимал для чего вся эта пафосность, всего лишь день рождение Десятого Вонголы, и его присутствие на этом торжестве врятли порадовало кого-то, но не бросать же её одну. Дана одна из немногих, хотя нет, многие Боссы семей оставляют свою личную жизнь за плотно запертой дверью, но о ней мало что известно. Поэтому всегда находится пару тройку храбрецов, которые подкатывают к ней, а зная её характер, то при отсутствии настроения она и прибить кого невзначай может. Лучше терпеть эту самодовольную рожу советника и Савады с его хранителями, чем потом разбираться с последствиями и выслушивать нытьё и обвинения в свою сторону, что он виноват, что не остановил её в нужный момент. Да и лишний раз пощекотать нервишки тем же людям, та ещё забава.
— Да когда ж твой язык отсохнет?! — на эмоциях, возмущенно, повысив голос спросила она.
— Когда стану Боссом Вонголы, — не задумываясь ответил он, а что сарказм это наше всё или не сарказм, тут уже каждый трактует так как хочет.
— Я не доживу до этого момента, а жаль. Занзас Скайрини с отпавшим языком, прям сказка, — сказала она, — Ладно, лучше помоги мне платье для себя поразвратней выбрать, но сдержанное.
— Эти два понятия, хоть как-то имеют отношение друг к другу? — ещё он не помогал платье выбирать, вот снимать это другое дело.
— Ну, — протянула она, — естественно нет, лишний раз побесить этих старых….ну ты понял кого, для меня как праздник. Да и грех такое то тело закрывать тканью, — пройдя ладонями по очертанию талии, произнесла Дана.
— Хах, — он отвернул голову в бок, в сторону гардеробной девушки.
На двери висело чёрное длинное платье с длинным рукавом. Поверх чёрной ткани, было полупрозрачная сетка ниже подкладки, из которой был сделан рукав, чёрный ворот собранный из сетчатой ткани стоял до середины шеи, а сама сетка была украшена розсыпью мелких камней.
— Это, — он указал головой, — не подходит под твоё описание.
— М? — не поняла его девушка и обернулась к платью, — А, это Анны, надеюсь ей подойдёт. Приём не такой уж торжественный, еле нашла в своих давних запасах, я такое уже давно не ношу. Но миленько скажи?
Занзас посмотрел на неё словно на дуру, не понимая, что он вообще должен ответить на такое заявление. Но действительно, чёрный цвет издавна считается траурным, хотя когда то и белый (в некоторых странах и до сих пор) был таким же, а сейчас каждая одевает подвенечное платье, символ чистоты и невинности. Но Анне с её чёрными волоса и светлыми глазами, шёл чёрный цвет, как бы странно это не звучало. Он оттенял её светлую кожу, еле заметный румянец, который редко появляется на её щеках. Всегда закрытая кожа, оставляет мысли для фантазий. В девушке должна быть загадка, хотя в данный момент он бы эту загадку сорвал бы с неё и выкинул куда подальше, что бы разгадать её полностью, что бы исследовать не только её тело, но и его содержание.
Дверь тихо скрипнула, первой показалась голова Анны, не самая уложенная, даже несколько растрепанная, затем и вся она. В чёрных джинсах с завышенной талией и сером топе без рукавов с высоким горлом, правая рука была в бинтах от запястья до локтя, а на левом локте эластичная повязка. На лице несколько ссадин и тонких порезов.
— Что с тобой? — спросила Дана.
— Неудачно в кусты упала, — ответила девушка, — Босс, — она лёгким поклоном головы поприветствовала его.
— Бывает однако, наверное по этому ты и носишь всё закрытое. Недавно только оправилась и опять, — произнесла она, причитая словно старшая сестра, которая отчитывает младшую за проступок.
— Ну, было темно. Я споткнулась о корень дерева и влетела в кусты, благо без шипов, а то была бы похожа на подростка, который в первый раз решил побриться. Вы хотели меня видеть, что то все слишком нарядные вокруг ходят. Праздник какой намечается? — спросила она.
— Да, есть такое, день рождения Десятого, я б туда и не сунулась, но нужно уладить пару моментов, а вы качестве моего сопровождения, так сказать. Я взяла на себя инициативу выбрать тебе платье, приём не такой уж светский, — она указала рукой на платье через плече, — Надеюсь будет по размеру, как раз под твои изувеченные руки.
— Спасибо, — поблагодарила та, действительно на вид это похоже на то что она обычно носит, — Мне стоит ещё что-то знать? — на всякий спросила Анна, зная уже что просто так ничего не происходит и всегда есть какой-то подвох.
— Да нет, нечего такого, я не собираюсь там отрываться, за Занзасом пригляжу сама, да и ты врятли что-то сделаешь если конфликт станет ребром. Это ж не встреча старых знакомых. Будь готова, что мы останемся в поместье на ночь, отрываться я не собираюсь, а вот напиться и вычудить что нибудь эдакое это в моём стиле, — Дана сняла платье с двери и вручила его девушке.
— Хорошо я поняла, Босс, там капитан требует ваших отчётов за прошлую миссию. Я разобрала все ваши бумажки за прошлые пол года, так что сделайте отчёт сами, а то он в бешенстве, — сказала она прежде чем уйти, так и не дождавшись ответа.
— Занзас, — обратилась к нему Дана.
Но он не слышал её, в голове была полнейшая пустота, почему он ей и слова не сказал, не пригрозил или просто отмахнулся, даже не оскорбил Скуало, что уж крайне странно. Занзас поднялся с края кровати и покинул комнате Даны.
— Он что, совсем уже перепил, — в след сказала она, хотя сама примерно понимала в чём тут дело.
Он остановился посреди коридора, окна были завешены шторами, поэтому царил полумрак, да и вечер уже на улице. Странно, холод прошёлся по поверхности кожи, в первые. Если дело так пойдёт и дальше он свихнется, можно подумать, что он был так же груб с женщинами так же как и со своими подчинёнными, но это часть правды, так бывает не всегда, да он не испытывает уважения или восхищения, он может быть грубым и бестактным, может причинить боль, но только в пределах разумного.
Сейчас, он ведёт себя как подросток во время переходного возраста, как сметливый мальчик, который боится подойти к понравившейся ему девочке и заговорить с ней. Что это с ним такое, сошёл с ума? Он не мог всё ещё принять очевидные вещи, свои чувства и понять, что она испытывает такие же, что эти мимолётные касания, которые известны только ему, эти скрытные и лёгкие поцелуи, когда она спит и улыбается сквозь сон, словно он вор который крадёт что-то настолько запретное, что об этом даже говорить нельзя, да что там говорить, лишний раз подумать. Ему нравиться её подколы и то, как она не подчиняется ему, но в тоже время не отталкивает, заключает в свои объятия. Но это всё только для той их стороны которая не боится рисковать и не боится….любить.
Они сидели в частном самолёте, Занзас и Дана сидели вместе напротив друг друга и что-то обсуждали, он кинул в неё плед прося прикрыться, а она что-то похабно скала ему в ответ но, прикрылась.
Девушка как и говорила выбрала белое короткое платье на тонких лямках с глубоким вырезом на груди, который доходил до талии, низ платья был на запах, открывая её стройные ножки и еле прикрывая, то что нужно бы прикрыть. Белый широкий чёкер на тонкой шее, волосы собраны назад в незамысловатый пучок, а чёлка ровно уложена, макияж не столь вызывающий как её платье, в меру спокойный. Если сказать, что ей не подходит такого рода вещи, то это означает соврать. Её образы зачастую уж очень откровенны и сексуальны, но они смотрятся крайне гармонично в сочетании с её внешностью и характером, то как она умеет себя подавать.