Его кроссовки давно разодрались, и он уже долго бежал босиком. Он бежал несколько часов, иногда замедляясь, чтобы не устать. Игорь два раза останавливался, чтобы попить воды из окровавленного ручья. И все это время недалеко от него бежала волчья стая, которая, казалось, уже сходила с ума от голода. Когда парень, сбившись с сил, упал на высохшую траву, заметил глядевших на него хищников.
Ошарашенный парень вскочил и побежал с новой силой.
«Я буду жить!!! ЖИТЬ!.. только бы добежать, только бы добежать!..
Впереди блестела водяная гладь.
«Добежать… Вроде отстали… Вот и река…».
С разбега Хоббит бросился в воду и принялся плыть в сторону домиков на противоположном берегу. Волки же побежали вдоль реки. «Видимо где-то есть мост» — подумал парень.
Выбежав на берег, И принялся стучать в дверь первого домика. Дверь не открывали. Хоббит оббежал дом и взглядом попытался найти какие-нибудь зацепки, чтобы вскарабкаться на крышу. За спиной были слышны рычания набегающих голодных зверей.
Хоббит запрокинул ногу, чтобы залезть на небольшой выступ, но почувствовал острую боль в икроножной мышце. Через несколько секунд десятки зубов впились в тело парня. Обезумевшие хищники, скуля, словно радуясь такому везению, рвали плоть на мелкие части. Хоббит потеряв равновесие, рухнул на землю. С губ сорвался продолжительный и отчаянный крик, словно позывной — приглашение для той, что приходит в черной мантии и с косой наперевес.
Со всех сторон набегали остальные члены стаи.
Он шел к телу, разодранному волками. Звери отходили от тела при каждом его шаге. Ощетинившись, хищники рычали. По земле словно растекалась зловещая энергия, отпугивавшая хищников от долгожданной добычи. Хоббит дышал и отплевывал кровь, когда старик одной рукой поднял его и положил на плечо.
— ЦВЕТОК хочет есть и я его накормлю… Хочет есть… — процедил он сквозь зубы, повернувшись к волкам.
И быстро зашагал к мосту.
Глава 5. Знакомьтесь: Матвей Данилевский
1
Матвей прошел по длинному коридору и, немного постояв у двери, вошел в кабинет главного редактора. В кабинете пахло свежезаваренным кофе. В воздухе витал едва уловимый аромат сигар. На белоснежных планках жалюзи сидели мухи. Ветер, врывавшийся в открытое окно, сметал их, но насекомые неизменно слетались обратно. Маленький вентилятор тщетно трудился над тем, чтобы разогнать завесу духоты.
— Не прошло и года, — недовольно пробурчал Денис Викторович, толстый и потный мужчина лет сорока пяти с импозантной проседью, бесцеремонно выхватил из рук журналиста листы бумаги.
Редактор достал из-за уха карандаш и начал читать. Он покусывал нижнюю губу и изредка делал пометки на полях. Пару раз он бросил короткий взгляд на топтавшегося у двери журналиста. Помимо своего цинизма и скептичности, Денис Викторович славился еще тем, что никому из подчиненных никогда не предлагал присесть.
— Хорошо… Уже неплохо, — сказал редактор и сел на вращающийся стул. — С третьего раза и этот вариант намного лучше первых двух. Есть, конечно, пара ляпов. Но, слава Богу, есть я. Я исправлю и сам сдам на верстку. Можете идти.
— Пара ляпов? — недоумевающий Матвей сделал пару шагов к столу шефа, но, увидев недовольный взгляд главного редактора, остановился посередине кабинета, — я думаю, что статья полу…
— Я не понимаю, что происходит с одним из моих самых перспективных журналистов, — перебил редактор и откинулся на спинку кресла. — Понимаешь, нужен горячий материал. Нужен резонанс, шаровая молния. Ты из возможной сенсации делаешь скучнейшую и нечитабельную тягомотину. Пора забыть то, чему тебя учили в университете. Сейчас так никто не пишет. Посуди сам, — редактор сложил ладони, как это делают молящиеся католики, — у нас есть заместитель прокурора, регулярно посещающий бордель. У нас есть начальник отдела внутренних дел, закрывающий глаза на работу этого притона. Есть знаменитый в прошлом артист, вероятно (я повторяю «вероятно») организовавший легендарный бордель. И наконец, в наших руках фотография, на которой эта святая троица запечатлена в компании дам, ну никак не похожих на их жен в ресторане.
Парень, ты пишешь заглавную статью. Ты не Алексей Пиманов и не Михаил Леонтьев. Мы не разоблачаем их. Мы никого не выводим на чистую воду. Мы просто освещаем события и даем, так, скажем, пищу для размышления.