Она время от времени лениво пыталась звонить матери - но те вопросы, что томили ее весь предыдущий день, словно потеряли свою остроту. В какой-то момент мать все же подошла. Голос был странен, и опять была эта незнакомая протяжность гласных, которая так резанула Гвен ухо неделю назад. Сегодня, впрочем, ее это не так шокировало - она бы не удивилась, если бы мать сама ее не узнала - даже тембр собственного голоса казался ей чужеродным.
- Гвендолин?
- Да мам, привет, это я. Почему ты не подходила?
- Когда?
- Ну, я тебе уже два часа пытаюсь дозвониться. - замялась Гвен. Она уже и не помнила, когда и сколько раз набирала намертво врезавшийся в память номер. - И на домашний. И на мобильный.
- Я не знаю. - растерянно, как-то странно по-детски пробормотала мать. - Я не заметила звонков.
- Ну ладно, неважно, главное - я дозвонилась. Как ты?
- Все хорошо.
- Как-то это невесело звучит, мам. В прошлый раз ты была куда бодрее.
-А когда мы с тобой говорили в прошлый раз? Запамятовала.
- Да вчера же, мам, ты что.
- Совсем не помню. И о чем?
- Что, о чем говорили? - Гвен даже привстала с волнореза. Положительно, мать была сама не своя. В лучшие времена от Клариссы Грамайл не ускользало ничего, и она помнила самую незначительную беседу с детьми во всех подробностях.
- Да. Напомни.
- Да о разном, мама. Ты мне рассказывала историю телохранителя Роя.
- Кого? - безо всякого интереса спросила мать. Казалось, что она произносит слова только потому что от нее этого ждут.
- Ну... Ван Вестинга. (даже фамилию его Гвен выдавила из себя с трудом, а ладони тут же покрылись мерзкой холодной пленкой пота.)
- Ах, это. Да, что-то припоминаю. Тот, обожженный. Да, печальная история.
- Мама, ты здорова? Ты какая-то странная.
- Голова очень болит, детка. - бесцветно произнесла мать. - Ну, у меня бывает, ты же знаешь.
- Да, мам. Знаю. Выпей таблетку, тебе обычно помогают.
- Уже. Теперь думала подремать.
- Ну хорошо, мамуль, я поняла. - Продолжать эту вымученную беседу явно не имело смысла, и Гвен почти готова была попрощаться. Но все-таки дала себе мысленного пинка и собралась с духом. - Мам, один вопрос, можно?
- Да, конечно. И даже не один. Ну?
- Тут... я тут узнала... случайно, что у вас с тетей ну, вроде как, была договоренность про меня и про... Ну, что мы с Роем...
- Что вы поженитесь? Да, был такой разговор. - спокойно ответила Кларисса. - Но не договоренность. Просто разговор. И не у меня с Сесили, а у Марка с твоим отцом. Но чисто в качестве варианта. Марк считал, что ты хорошо повлияешь на его сына и что вы друг другу подходите. Отец вроде как был тоже не против - ты же знаешь, что они с Марком как братья друг другу. Им обоим было бы приятно породниться - когда-то уже не получилось - ну хоть дети чтобы. Сесили заговорила об этом и сейчас, когда ты улетала. Я сказала ей, что, в общем, не возражаю. Особенно если твой отец - за. Но что настаивать или заставлять тебя не буду. Это твой выбор. Мы решили, что вам для начала было бы неплохо познакомиться. Ну и поездка эта кстати была. Вот, собственно, и все.
- Уф, мама. - выдохнула Гвен. - Все же тебе стоило мне сказать. Отсюда все выглядело - ну, ты понимаешь...
- А ты разговаривала об этом с Сесили?
- Нет, я решила сначала спросить у тебя.
- А до этого, конечно, накрутила себя до полуистерики? - Гвен узнала привычный иронично-терпеливый тон матери и нам опять почувствовал себя ребенком - бестолковым и любимым. - Детка, все же тебе стоит больше доверять людям. Я все понимаю, возраст, взрослые - враги... Но за косу тебя насильно замуж никто не потащит. Тем более, косы ты отрезала...
- Мама, прости. Я... мне стоило позвонить тебе раньше. И спросить сразу. - Жизнь внезапно опять наполнилась красками. Гвен почти улыбалась.
- Да, конечно. Вот именно. Ты же знаешь - ты можешь нам доверять. - твердо сказала мать. - Абсолютно во всем. Если тебе не нравится Рой, то забудь про все это, никто и не собирается настаивать. Не веришь мне, спроси у папы.
- Что, мам? - переспросила огорошенная Гвен. - Я не поняла. У кого спросить? Мне показалось, ты сказала...
- Неважно. Малыш, у меня ужасно болит голова. Давай завтра поговорим, а? Ну, или вечером, попозже.
- Хорошо, мам, конечно. Я люблю тебя. Отдыхай!