- Значит, тебе нравятся дискотеки? Любишь танцевать? - Вино перестало казаться Гвен терпким, и она поймала себя на мысли, что в кои-то веки можно беседовать нормально, не сжимаясь в комок от неловко сказанного или нетактичного слова. Гарри был явно не из обидчивых.
- Честно? Терпеть не могу. Надеюсь, ты не хотела на танцпол?
- Нет, я тоже не люблю. Тем более, я упала с лошади несколько дней назад, до сих пор бок болит.
- А, так ты наездница? Круто! - искренне восхитился Гарри. - Я вот не умею. А про дискотеки - там удобней девчонок клеить. Сидишь себе, ну как тут - а перед тобой - полный обзор...
- Ах вот оно что. Охотник?
- Да. Не профессионал, любитель. И иногда очень даже ничего попадаются. Но не тебе, конечно, чета. Ты тут как драгоценный камень среди булыжников.
- Спасибо за комплимент. - улыбнулась Гвен, ощущая себя старше и опытнее, чем обычно.
- Пожалуйста. - пожал плечами Гарри. - Я тебя еще из винной лавки заметил. С этим твоим огромным мороженым. Очень аппетитно ты его ела. И еще более аппетитно облизывала пальцы...
Гвен бросило в краску. Ну что у мужчин за мания все время подглядывать? Этот хоть открыто признается...
- Фу. Знала бы, не пошла бы с тобой. - поддразнила она своего собеседника.
- А я поэтому только сейчас тебе это и говорю. - спокойно ответил Гарри, все так же улыбаясь. - Теперь ты вряд ли уйдешь
- Ты полагаешь? А если...
- Не если. - Он притворно нахмурился. - Мы еще не допили, не обсудили музыку. Я еще не сказал, что у тебя потрясающая фигура - как у античной статуи. Но твои волосы затмевают даже твои формы.
Гарри легко коснулся длинной пряди волос у виска, слегка задев ладонью щеку. Он делал это небрежно, словно имел на это право. Гвен одновременно было и приятно, и вместе с тем настораживала его слишком свободная манера. И потом, было еще одно. Его прикосновения не вызывали у нее никаких ощущений. Ну вообще. Слегка возбуждала, скорее, ситуация: вечер, танцы, вино, этот столик на двоих Но не более того. Может, еще рано судить?
- Да ну их, эти волосы. Надо их вообще покрасить. В какой-нибудь коричневый. Чтобы не выделяться.
- Ты все равно будешь выделяться, покрась ты их хоть в зеленый в белую точечку. - небрежно заметил Гарри.
- Тогда-то уж точно, - фыркнула Гвен.
Гарри опять захохотал.
- Представляю себе эту картинку: красивая русалочка с зелеными пятнистыми волосами, а предательские огненные корни портят весь коленкор... Святые яйца, это замечательно! Обязательно сделай так перед колледжем, скажем, за месяц. Весь мужской контингент будет твой...
- Фу, ты олух. Давай закроем эту тему... А то у меня уже живот от смеха болит. - шлепнула его по рукаву Гвен.
- Лады. Вернемся к музыке. Ты что слушаешь?
- Рок. Иногда классику. А ты?
- Все понемногу. Ну, кроме попсы, естественно. А, мне тут сказали, знаешь, прикол - по соседству обитает здесь некий столичный поп-король. - заговорщически прошептал Гарри. - Скорее, поп-королек. Он и концерты дает, прикинь - местным девчонкам. Проезжал мимо позавчера, когда ехал из аэропорта. Там такой высоченный забор. Под ним тоскуют групи. А за ним - тишина. Наверное, он - певец этот - там сидит, как маньяк, и подглядывает в щелочку на своих преданных поклонниц. И выбирает, какую уволочь в кусты. - Гарри захихикал - Все поп-звезды - поголовно извращенцы. И нарики. То ли дело, старый добрый рок. Там бухнешь по старинке - и вперед.
- Да? - Гвен внутренне похолодела, но попыталась запрятать все эмоции поглубже. - А я ничего не слышала про эту звезду.
- Ну и в пень его тогда. Поет-то, наверняка, дрянь. Хотя и среди рока тоже дрянь встречается...
Гарри кивнул на сцену:
- Хоть вот этих взять. Полная порнография. Как там они называются?
- На билетах написано.
- А где они? А, вот, в кармане.
Гарри достал из пиджака два смятых билетика.
- Так, твой они так порвали на контроле, что фиг разберешь. Все надежда на мой. Погоди, мелко написано и на басурманском языке, похоже. Что?
Он опять захохотал так, что даже слезы из глаз потекли... Гвен стало любопытно. Что там такое?
- Ну и?
- Погоди, не могу. Слишком смешно. Они называются...
Он придвинулся поближе, словно случайно накрыв своей ладонью ее кисть.
- Три бубенца на ветке. Но почему, божья матерь, три? У кого из этих четверых тройные бубенцы? Наверное, у клавишника. Он из них единственный, кто вообще играет. Остальные довольствуются его бубенчиками, видимо. Тройными...
Гвен уже рыдала от смеха. Что за нелепое название! Что за нелепый вечер... Но она давно так не смеялась...
- Налей еще. Вот идиоты. Что они там блеют?
- Погоди, молчи, я попробую разобрать...