Гвен закрыла руками лицо. Господи, как все глупо. Зачем она тут перед ним расстилается? Он уже все решил. Рыцарь без страха и упрека. Лишь бы сделать правильно... Морально-этические конфликты для него важнее нее самой. Она посмотрела на Ван Вестинга, что отвернулся от фонаря и смотрел куда-то в сторону моря с отсутствующим лицом.
- Знаешь что, все. Проехали. Иди себе восвояси. Я же вижу, убедить тебя невозможно. Значит, для тебя оно не так. Для меня этот шаг был бы самым правильным и верным на свете. Но не для тебя. Неси, как знамя свою хваленую гордость. Ложись в постель с треклятой честью, будь она неладна. Все остальное для тебя не имеет значения. Тебе бы в монахи, за стойкость духа. А я, пожалуй, предложу себя Фьюри, он как раз во вторник вернется. Уж он-то меня научит. Кажется, ему тоже до меня есть дело...
- Твоя взяла.
- Что?
Гэйвен оторвал взгляд от моря. Посмотрел на нее, словно не узнавая. В серых глазах была какая-то странная растерянность, какой Гвен еще не видела.
- Говорю, твоя взяла. Ты победила. Я к твоим услугам. И как ты хочешь это... хм... свершить? В качестве бонуса за хорошую речь можешь заказывать музыку. Снаружи? Внутри? Мне раздеться? Или не стоит? Как пожелает моя госпожа...
- Я хочу одного. Чтобы ты любил меня. Как будто это - наша последняя ночь. И чтобы ты не прятался от меня.
- От тебя спрячешься, пожалуй. Ты и из ада меня вытащишь...
Он подошел ближе и взял ее лицо в ладони.
- Ты совершенно уверена, что хочешь именно этого? Потом пути назад не будет. И нас обоих это изменит.
Гвен ответила на взгляд. Не было в этом мире ничего сложнее. И ничего проще. Вот он, этот огонек, в серой туманной глади. Ее личный маяк.
- Уверена. Люби меня. Как будто у нас есть на это право...
- Тогда пошли. Времени всегда мало.
Он слегка приобнял ее за плечи, и Гвен почувствовала - это уже не камень. Живой человек, которого словно расколдовали дуновением дальнего осеннего ветра, несущего горечь и сладость из незнакомых еще земель. И так же, как и она сама, он хочет этого, и страшится, и боится упустить момент. Послушная дверь проглотила их. За стойкой опять никого не было. Минуту назад Гвен краем глаза видела, как клерк прошел в сторону бассейна: проверить, заперты ли на ночь двери. Они дошли до лифта. Гэйвен, поморщившись, нажал на круглую кнопку.
- Может, все-таки передумаешь? Я куплю тебе три шоколадки. И расскажу сказку на ночь. И одеяло подоткну..
- Нет, дружок, поздно. Теперь ты от меня не отделаешься такими мелочами. И потом, помнишь: у меня послезавтра день рожденья. Это будет твой подарок мне. Самый желанный...
- Хорошо. Пусть будет подарок. - Он устало кивнул. - Начнем праздновать твой день рождения прямо сейчас. А то послезавтра будет не до этого...
Они зашли в лифт, и металлические двери закрылись за ними, унося эту немыслимую пару на краткий миг в заслуженную вечность.
На скамейке старуха Линн вздохнула - ну сколько же можно маяться! Она бы уж давно содрала с товарища одежку. И с себя заодно. А эти суперрефлексирующие личности и рады стараться потратить всю ночь на обсуждение. Она уже была готова запереть их в своей комнате. Снаружи.
Старая женщина со вздохом вытащила долгожданную сигарету, подпалила ее зажженной спичкой. Жадно затянулась. Спичка, прочертив неровную дугу, упала в кусты, и Линн услышала, как она шипит, ткнувшись во влажную поверхность мха. Искра... Девочка права. Когда единожды узришь эту вспышку - жизнь приоткрывает счастливцам, заметившим ее, новые черты и откровения. Но вот отказаться от этой искры бывает очень непросто... Глаза уже не могут видеть иначе. Разглядевши в точке у горизонта чайку, обратно в точку ее уже не превратить. И это знание дается чертовски тяжело. Порой до невыносимости. Но право узнать есть у каждого...
Линн занялась своей выстраданной сигаретой, что стала апогеем ее недели - жадно вдыхая терпкий дым. У тех двоих впереди - другие радости, ночь, полная открытий, невообразимой, до полета, легкости. Немыслимой, до падения, тяжести. Потому что без этого даже и себя до конца не познаешь - так и живешь - наполовину.
Луну окончательно поглотили голодные облака, упрятав ее в плотное одеяло, укрывшее тоскливое предосеннее небо. Линн выпустила из пересохших от жажды никотина губ струйку дыма, словно пытаясь понадежнее заслонить белесое, смутное пятно на небесах. Катись спать, старая чертовка. Нечего тебе подглядывать за любовниками, совать свою бледную морду в их неприкрытое по беспечности окно. Сегодня их время - они его заслужили, хотя бы ненадолго. Каждый получит по вере своей. Их вера друг в друга - абсолютна, хоть они и не признаются. Пусть же выпьют свою вечность до дна. Без лишних глаз. Наедине...