- Так хорошо... Привет... - Ее голос был хриплым, как и его собственный. От этого полушепота тело словно включилось, повинуясь и обретая настоящего своего хозяина, которым он сам никогда не был.
- Привет...
Целовать ее в сомкнутые, пересохшие со сна губы было так же натурально, как держать ее в объятьях всю ночь. Гвеннол развернулась к нему вся, обнимая одной рукой за шею, другой - гладя спину, смелея с каждой секундой.
- Послушай. Ты все еще хочешь этого?
- Да...
- Тогда давай попробуем.
Когда он вошел в нее (он ожидал чего угодно - а она была непривычно влажной даже для его опыта и это смутило и еще больше возбудило его), Гвен дернулась и изогнулась, словно хотела переломиться пополам - или расправить крылья. Он страшно боялся причинить ей боль - но остановиться уже не мог. Время потеряло всякое значение, Гэйвен его больше не ощущал - впервые за много лет - но, судя по их дыханию и стуку сердца, все длилось недолго: немыслимую прекрасную краткую вечность. На последней секунде взлета он открыл глаза, встретился с ее широко распахнутыми, невидящими глазами - море и зеленый крыжовник - и кончил, ощутив, что вместе с ним кончила и она - абсолютной симфонией жизни, что теперь у них была одна на двоих. Он застонал и уткнулся лицом в ее чуть влажные волосы, касаясь губами мочки уха, а она легко водила кончиками пальцев по его позвоночнику, словно утешала, и все пыталась отдышаться, периодически сглатывая. Потом шепнула ему:
- Не уходи, ладно? Вот так, просто. Останься.
- Да.
И они так и лежали, уже не двумя даже половинами, но единым целым, каждый ощущал то же самое: совершенство и законченную гармонию момента, в котором, по определению, не могло быть ничего неправильного. Даже их первое свершение не принесло с собой ни опустошения, ни отчуждения, но напротив, притянуло их еще ближе друг к другу - хотя, казалось, ближе уже некуда.
- Мы - как два куска мозаики, ты чувствуешь?
- Да. Как же мне теперь от тебя оторваться?
- Никак. Просто будь со мной... Во мне...
И он был. Недоумевая, как могло вообще прийти в голову упираться и пытаться сбежать еще ночь назад. Утопая в ней, как в каком-то персональном море, которое теперь затопило ощущением нелепого, несбыточного счастья все его существо. Гвеннол шепнула ему на ухо, от чего по спине опять побежали жаркие волны, и в ответ чуть заметно дернулись под ним ее бедра:
- Я тебя все-таки нашла.
- А что, ты меня теряла? - отгоняя накатывающий дурман, куда-то ей за ухо ответил Гэйвен.
- Да. Но смогла отыскать...
Часть третья. 1. Гвен
Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.
Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И - Боже правый! - ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало: царь.
На свете все преобразилось, даже
Простые вещи - таз кувшин, - когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.
Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,