Он с месяц как начал работать в полиции, и маленький Гэйвен, теперь уже оставшийся совершенно один, если не считать спивающегося за дверями родительской спальни отца, по вечерам, глядя в окно, нервно ковырял корки на плохо заживших шрамах лица. Когда где-то рядом проезжала полицейская машина, он зажимал уши и утыкался лицом в кровать - это было больно, зато помогало отвлечься от сирены - сирена визжала женскими голосами, как сестра, которую долго и жестоко насиловали в леске, рядом с их домом. Гэйвен был в школе, а когда вернулся, не найдя ее дома, пошел стучаться к отцу. Отец позвонил Артуру. Артур приехал на служебной машине со специальной подставкой на сиденье - чтобы снаружи казаться выше, и направился прямиком в овраг. Гэйвену не пришлось долго гадать, почему именно Артур так хорошо знал, где искать Ленор. Она и впрямь оказалась в овраге. Вскоре приехала машина из морга и, запаковав тело в черный пластиковый мешок, увезла с собой.
Сестры не должны упаковываться в пластиковые мешки - там душно и темно. Гэйвен в душе сомневался - а вдруг все же Ленор оставили в овраге, и она теперь ждет его? Он думал об этом каждый вечер, но так и не проверил.
Через месяц его отправили в закрытый пансион, где он получил место по протекции Артура. Там он оставался до восемнадцати лет, если не считать нескольких побегов. Впрочем, имея такого брата, как Артур, уйти далеко у него никогда не получалось. После того, как Гэйвен приходил в себя от побоев брата, тот снова отвозил его в пансион. Из отчего дома Гэйвен был готов убраться куда угодно, - в сумерках из оврага доносился запах лилий и тления, опутывая его сладковатым ароматом. После восемнадцати лет Гэйвен больше не возвращался в тот дом, но, порой, и в других местах его неожиданно настигал проклятый запах.
Как сейчас, например.
Динго боялся оглянуться. Что стояло за спиной: хозяйка или и вправду вдруг это Ленор явилась в летних сумерках подарить ему свой нежный привет? Сесили, впрочем, уже отошла от него и села за стол. Динго слышал, как тихо скрипнуло кресло.
- И вот что еще, дружок, попридержи свои взгляды и слюни в адрес Гвендолин. Эта добыча не про тебя.
Динго вздрогнул и через плечо бросил взгляд на хозяйку. Та, улыбаясь самой змеиной из своих улыбок, глядела на него искоса. Местами она была невыносимо проницательна. Значит, он себя все же чем-то выдал. Динго не стал спорить - любые оправдания лишь подтвердили бы ее опасения - и предпочёл смолчать и здесь.
- Тебе, я вижу, все мало, ненасытная ты зверюга! - Сесили потянулась за вином и щедро плеснула себе в бокал. - Что, надо уж по представительницам всех поколений пройтись? Надеюсь, ты и кухарку не забудешь осчастливить. Гвендолин - еще совсем ребенок. Хоть и весьма красивый, не спорю. Надеюсь, Рой все же прозреет и перестанет дергать ее за косички. Из них получится отличная пара. И я не хочу, чтобы мой сын довольствовался объедками помойной твари. Держи свои грязные желания в своей голове - а то от тебя ими за версту разит. И, ради всего святого, помойся и переоденься - не вздумай предстать перед моими гостями в таком виде. Это из-за Линды ты потеешь как козел?
Динго смолчал и тут, хотя держать себя в руках становилось все труднее. Хотелось сжать эту белую стройную шею и держать, пока все ядовитые слова не застынут на змеином раздвоенном языке. Впрочем, слова - это только слова. Злым языком Динго не напугаешь - он же не пай-девочка.
Так что в ответ Ван Вестинг лишь коротко бросил:
- Можно одеться свободно?
- Да во что угодно, лишь бы было чистое. И вообще, будь в тени. А то ты мне портишь аппетит. Твое дело - следить за Роем, ты тут не гость, так что знай свое место. А теперь иди, у меня есть дела поважнее тебя, - Сесили отхлебнула еще вина и демонстративно начала копаться в бумажках. Динго не без злорадства стрельнул погасшим окурком в окно, прямо в задницу прыгающей кошке, повернулся и вышел.