Она зашла в спальню, заперла дверь, бросила в угол свой идиотский рюкзак - такой полный, чудесный, деятельный, волшебный день и так мерзко кончался... Есть расхотелось. Гвен свернулась клубочком на краю постели, продолжая всхлипывать... Возможно, все это безумие у нее в голове - продукт ее бурного воображения, а вовсе не отражения реальности... В действительности, все гораздо прозаичнее. Есть кровать. Есть стол. Выпивка. Что там еще нужно мужику...Сигареты? Другие женщины - как скоро надоедает одна, и взгляд начинает притягиваться к другим? На пятачке возле этой его дурацкой лавки вечно толпятся всякие девицы... Как раз сейчас открывается эта кретинская дискотека. На ловца - и зверь... Да, так оно и есть. А она тут себе напридумывала любовь до гроба, у нее при каждом поцелуе в ушах играла вся самая прекрасная музыка мира, а для него она была всего лишь приятным эпизодом - одной из многих - не первой и не последней, рядом с Сесили, возможно, с Леей, и кто знает, со сколькими еще... Да, он говорил ей, что больше никого нет - но он мог и солгать. И это был бы не первый раз. И даже не второй...
Гвен смотрела, как садится уже не такое жадное солнце...Снова наползли сумерки, а она так и лежала, в полусне, в полубреду, голова кружилась от голода - но теперь она бы ни за что не пошла на кухню. Зачем? Может, надо отпереть дверь? Пусть приходит Рой и делает с ней, что хочет. Какая разница? Какое значение имеет ее плоть? В душе было настолько никак, что даже хотелось каких-то эмоций, потрясений, лишь бы выйти из этой серой пустоты... Она уже спит? Сколько прошло времени? За окном сияла луна, освещая белую мраморную плоть подоконника и темный силуэт домика-ночника - никакой свет не освещал его сегодня - все волшебство кончилось, детство прошло. Завтра ей стукнет восемнадцать... Или, может, уже сегодня? Эта мысль подняла Гвен с кровати. Она должна спросить. Так нельзя. Она имела право знать. Он должен ей хотя бы это...
Она, не зажигая света, сходила в ванную, плеснула на заплаканное лицо водой и тихо вышла в темный коридор. На прощание глянула на часы - было без четверти полночь.
9. Гвен
Не гони меня прочь, я знаю, -
Ты за дверью немой не спишь
Ты виною пьян - вспоминая
Встреч украденных свет и тишь.
Но бессмысленны все терзанья.
Жизнь - песок, а любовь - вода.
Подари мне одно лобзанье,
Уходящий, как навсегда.
Мы теряемся в светотени
Ты - и долг, я - и воровство.
Мне б еще пару рук сплетений,
Стук шагов, там, на мостовой...
Тень ресниц твоих на бумаге
Дай хоть миг - мне же вечность стыть!
У окна, где багрянцем флаги
Жгут под осень твои мосты...
Гвен шла по застеленному ковром коридору. Ей казалось, что не только ее шаги бухают, как удары молотка по наковальне, но даже стук взбесившегося сердца отражается от стен, словно удары колокола. В ушах шелестело - она не могла расслышать ничего, кроме себя самой - может быть, весь дом уже проснулся, а она все еще пытается красться... Как глупо... Впрочем, двери не открывались, свет не зажигался - ее глаза привыкли к тьме, она начала различать смутные очертания не слишком знакомой обстановки. Вот стена - она кажется близкой - а протягиваешь руку - и касаешься пустоты... Видимо, это не стена, а ее тень... Но откуда тень - света-то ведь нет?
Гвен разглядела на стене более темные прямоугольники - картины. Вот и двери. Справа - спальня Сесили, напротив - гостевая, в которой спит теперь Эйрин. В обеих комнатах свет был погашен - иначе из-под двери был бы виден тонкий луч, который она заметила в спальне Роя. Гвен поначалу решила подождать - но потом отвергла эту мысль. В пекло Роя. Ей надо было знать сейчас. Она осторожно прошла мимо запертых двойных дверей: кабинет Сесили. А где же спит Гэйвен? Как глупо - она же ни разу не была у него, даже не интересовалась, где, собственно, он проводит свои вечера и ночи. Гвен поздравила себя с последовательностью: она так переживала за то, где он пропадал каких-то два часа, но даже не удосужилась спросить, где и как он живет. Отлично. Очень любящий жест.
Она добралась до лестницы, и ей вспомнилась Лея с синяком на лице. Если она так шибанулась днем, то что же будет с Гвен, если она скатится с этих ступеней ночью? По крайней мере, будет приятно осознавать, что она сломает шею из-за любви...
Мертвой хваткой вцепившись в перила, Гвен стала медленно спускаться вниз - сползая на каждую ступень, как ребенок: одну ногу вниз, пока не коснется ступней твердой поверхности, а потом туда же вторую. Передышка - успокоились - и следующий шаг. Так она добралась до пролета, где лестница поворачивала влево. Села на покрытую толстым ковром площадку, задумалась. В верхней части лестницы она насчитала семнадцать ступеней. Семнадцать попыток сверзиться вниз. Семнадцать упущенных возможностей умереть молодой. Семнадцать подаренных ей шансов не узнать правды. И все их она пропустила. А впереди было еще столько же - или больше. Если она пройдет и это второе испытание - куда дальше?