- Что тебе сказали? Что? - леденея, спросила Гвен.
- Что в округе полиция. Потому что возле дороги нашли труп. Труп молодой девушки. И что за пару часов до этого лавочник видел двух барышень по дороге в город: рыжую племянницу Ла Суссен и горничную из усадьбы.
Гвен открыла рот и забыла, как он закрывается. Что он вообще закрывается... Лея?
Она встала и подошла к Гэйвену, который сидел, закрыв лицо ладонью. Положила ему руку на плечо - через рубашку он был как печка.
- Не тронь меня, ебаный свет. Сядь на свое чертово место. Я еще не закончил.
Гвен послушно села. О конце истории она уже догадывалась.
- Ну, вот. Динго рванул на дорогу - туда, где уже понаехали копы, и все было отрезано. Динго не любил копов: тяжелая наследственность и личные антипатии. Но ему надо было знать. И он пошел. Как дурак. Там его живенько взяли в оборот. «А что, а где?» Про алиби не поверили. Точное время убийства было неизвестно. Предупредили, взяли подписку о невыезде. И отпустили на все четыре стороны. Не сказав, кто был в черном мешке....
- Гэйвен...
- Отвяжись. Ты хотела правды - так слушай свою сраную сказку. Он дошел до пятачка. Там зашел в известную винную лавку. И там гнусный старичок-хозяин поведал ошалевшему Динго, уже похоронившему тупую девчонку, что поработила его скудный разум, что ее-то как раз видели. Примерно за полчаса до этого. Ковыряющей какие-то ошметья под лавкой на улице. Тогда Динго слегка успокоился. Это было вполне в духе Гвеннол. Поэтому он купил бухла и немедленно нажрался. А потом продолжил. И еще. Доплелся до дома, получил нагоняй от гребаной пумы, заперся в каморке и вот - смотрите-ка, Ласточка вылезла из гнёздышка и прилетела пытать правду... - Гэйвен затушил сигарету об стол. - Тебе понравилась твоя сказка, солнечный лучик? Что-то ты погасла - видимо, от слез... Моя сказка тебя не растрогала, что же ты не плачешь? А я вот плачу, долбаный кровавый ад, хоть и пьяными слезами... Потому что это невыносимо страшно - когда ты радуешься, что труп, что нашли в овраге - опять в овраге, ебись он конем - принадлежит неплохой тетке, которую ты знал. Потому что ты был готов к совершенно другой новости... И ты сидишь и благословляешь небо за то, что погиб хороший человек. Это так мерзко. В такие моменты перестает хотеться жить...
Гвен подошла, обняла его сзади за шею. Он не сопротивлялся. Просто сидел, повесив тяжелую голову. Гвен прижалась мокрой щекой к затылку. Как же страшно. Как больно. Возможно, если бы они вместе дошли до города, этого бы не случилось...И все - никакого педагогического колледжа. Никакой комнаты... И синяк уже так и не пройдет... Она упала с лестницы - и ударилась, а Гвен осталась жива. Чудом...
Гэйвен вдруг подтащил ее к себе, уткнувшись лицом ей в живот. Несмотря на всю боль, что Гвен сейчас испытывала, в теле запорхали знакомые бабочки... Это безнадежно...
- Ты понимаешь, что я думал, что потерял тебя? - Его дыхание обжигало Гвен кожу даже через майку. - Я, все это время маявшийся мыслями, что надо заканчивать весь этот бред, что ласточкам не место рядом с отбросами, вроде меня, на минуту представив что там, в этом овраге, можешь лежать ты... с... нет, не могу... - Гэйвен издал какой-то странный звук и Гвен с ужасом поняла, что он всхлипнул, - даже сейчас... почувствовав то, во что превратится жизнь без тебя - а это длилось всего-то час - и словно целую вечность... Когда старый дурак сказал, что видел тебя, я даже не помнил, что было дальше и как я очутился на улице... Это безумие - и я радовался, я был счастлив, как никогда в жизни - а милую малютку, которой этот сраный говнюк разбил лицо долбаным канделябром, уже начали жрать муравьи в кустах... А я ликовал - потому что единственное, что имело значение - это то, что ты все еще дышишь со мной одним воздухом... Тогда я понял, какое я на самом деле дерьмо... Не пить было слишком для этого вечера, прости меня... Я знаю, что у тебя день рожденья, и я, как всегда, все испортил... А ты этого не заслуживаешь... Как не заслуживаешь ты и этого кошмара с Роем... Я завтра отвезу тебя на самолет. Поменяю тебе билет. И ты полетишь к маме, туда, где тебе и место. А я хотя бы буду знать, что ты жива... Этого уже довольно, чтобы существовать дальше...