Она, меж тем, вынырнула из воды и стояла теперь лицом к берегу, поднимая вокруг себя тучу брызг, отряхивая волосы. Вдруг девочка бросила взгляд в его сторону - и замерла, как испуганный олень. Динго понял, что его заметили, и отвернулся. Испуганный и виноватый, как у побитой собачонки, взгляд Гвен живо вернул его на землю.
Она торопливо вышла из воды и начала судорожно одеваться. Динго слышал ее неровное дыхание и недовольное ворчание по поводу прилипавшей к мокрому телу одежды. Так же глядя в сторону, Динго совершенно осипшим голосом - в горле пересохло до такой степени, что впору было лакать морскую воду - проскрипел, что его послали ее проводить. Девочка едва слышно что-то пролепетала в знак согласия и сообщила, что готова идти.
Динго позволил себе оглянуться и на минуту и бросить на Гвендолин быстрый взгляд - по-видимому, она в спешке забыла надеть лифчик, и влажная, чересчур тесная футболка туго облегала грудь, выставляя на обозрение весь рельеф, до последней неровности и мельчайшей тени. Динго откашлялся и двинул вперед - нельзя медлить, нельзя оглядываться, иначе его хваленый самоконтроль может дать осечку, а тогда уже он не остановится.
Наваждение становилось слишком сильным, а она была слишком близко, настолько, что он слышал ее прерывистое от волнения и желания угнаться за ним дыхание. Динго шел быстро - подальше от пропасти, довести ее до треклятой гостиницы и бежать во тьму. А там, за бутылкой, он расставит все по местам, там он, возможно, успокоится.
Динго совершенно забыл про назначенный сервис у Сесили, и теперь тащился, неумолимый, как сама судьба, вперед, во тьму. Судя по звукам, Гвендолин шла босиком. В какой-то момент она сдавленно вскрикнула и остановилась. Динго вынужден был снова оглянуться. «И что она не может идти спокойно, дьявол ее побери?» Так и ему скатиться с катушек недолго. Девочка, похоже не понимает, в какую ситуацию попала.
Динго начал было мысленно ее проклинать и тут же остановился - уж ее-то обвинять было не в чем. И все же Ван Вестинг на короткий момент возненавидел и ее, и Сесили, и Роя за весь этот беспокойный ад, что творился нынче в его похмельной голове. До одури хотелось закрыться в своей каморке и пить, пить, пить до полного забвения.
Динго оглянулся, пытаясь понять, что происходило за спиной. Они остановились ровно под фонарем - одним из тех немногих, что уцелели в сражении с пьяными играми молодежи. Малютка стояла, как рыцарь, преклонивший колено перед прекрасной дамой, и что-то разглядывала у себя на ступне. Она, разумеется, так и шла со своими тряпичными тапками через плечо. Динго мысленно проклял себя за взятый темп. Девчонка, при всей ее длинноногости, едва доходила ему до плеча, - стоило сбавить скорость и проверить, обута ли она. Ага. Вытерла ли нос, не замерзла ли, а также поинтересоваться, не хочет ли она мороженого? Дьявольское наваждение, вот путаница!
Гвен, меж тем, оторвала свой взгляд от пыльной ступни и взглянула на него - снизу вверх, впервые не отводя глаз. Динго дернулся как от удара - ему показалось на миг, что она, как он и страшился, читает его, как открытую книгу. Боже, его мысли - их невозможно было скрыть, и права была, как всегда, Сесили, высмеивая его. Барьеры рухнули, и прятаться было больше негде. И незачем.
В желтом свете фонаря глаза ее казались серыми, как узкая полоса неба вдали за деревьями, что еще хранила поцелуй ушедшего солнца. На секунду (или ему вновь показалось - он и рад, и не рад был обманываться) между ними словно вычертился луч - и он, не моргая, глядел на нее, не в силах порвать связь. Тонкие ее, слегка нахмуренные светлые брови расправились, как шелковистые крылья бабочки расправляются в покое. Гвеннол вдруг показалась ему страшно, до невыносимости близкой, - он перестал понимать, где кончался он и начиналась она, а мысли их, казалось, слились воедино. От этого ощущения, больше, чем от какой-либо физической близости в его жизни, Динго затопило почти осязаемое чувство тепла. И голода.
Боги, как он изголодался по ней: по ее телу, но больше по ее душе, по тому, что скрывалось за этим ясным взором, за чистым белым лбом с родинкой на виске. Динго был готов рухнуть перед ней - носом в мягкую пыль, и принести все мыслимые и немыслимые обеты на свете, и остаться там, остановить это мгновенье, эту ночь, этот фонарь, окольцевавший их пятном желтого мутного света секундный союз. Но мгновение прошло - Гвен опустила глаза, ее пушистые рыжие ресницы прервали дрогнувшую связь, и Динго скрутило внутри от страшной боли осознания того, что самый светлый миг его жизни прошел.