Дальше, иди дальше. Не смей оглядываться - кто оглянулся, тот пропал. Он -то уж точно.
Девочка все еще стояла на пороге - его слух был настроен на нее, как камертон, он словно до сих пор слышал ее дыханье. Только отойдя от фонаря на десять шагов, Динго позволил себе оглянуться. В этот момент Гвендолин развернулась и зашла в гостиницу. Дверь взвизгнула, разойдясь перед стройной девичьей фигуркой, казалось, слепленной из света, как огонек свечи, который венчала корона невыносимо ярких волос, и закрылась с мерзким влажным шлепком. Теперь у него не было иного пути, кроме тропы во тьме.
Динго кое-как дотащился до дома. По пути внезапно, как волна, накатила усталость. Было чертовски поздно. Но упрямый Динго, не желая идти домой, потащился в другую сторону, дошел до винной лавки, что работала, похоже, круглосуточно и купил себе на вечер бутыль вина. Он хлебнул из нее по дороге, и еще раз - возле калитки. Теперь можно и к Сесили.
Дом привычно для этого времени молчал, слуги уже ушли во флигель на ночь, лишь в спальне Сесили было заметно какое-то движение у плотной бежевой шторы. Динго, не заходя к себе, прошел прямо к хозяйке, оставив свою бутыль возле порога ее спальни. Она стояла у приоткрытой шторы в длинном халате, казалось, в задумчивости, но Динго инстинктивно понимал, что она слышала его приход и все это была игра, поза.
Он взял ее прямо там, у окна, грубо, безо всяких там прелюдий и нежностей. Чем-чем, а нежностью между ними не пахло. Все длилось быстро, возможно, минуту. Она кончила первой, вздрогнула и застонала. Он довел дело до конца, отпрянул от нее, развернулся и ушел, не оборачиваясь, на ходу застегиваясь и подхватив драгоценный жбан с вином.
Все его дела на сегодня были окончены, долги - оплачены.
Его ждала темнота...
5. Гвен
Гвендолин проснулась поздно и теперь лениво потягивалась в кровати - торопиться было все равно некуда. За окном была дымка - солнце, как тусклая медная монета, еле проглядывало сквозь белесые тучи. Возможно, стоило еще поспать. Или позвонить маме.
При мысли о звонке Гвен тут же вспомнила, почему не позвонила ей вчера. Охнула, вспыхнула и заползла обратно под смятое во сне одеяло. Может, ей все это приснилось: и купание, и вся эта путаница с Динго, - да, наверняка - слишком уж все казалось призрачным.
Гвендолин вынырнула вновь и вытащила из-под одеяла ногу - усевшись в позе лотоса, она внимательно изучила свою ступню. Вот и царапина, уже затянувшаяся нежной тонкой новой кожицей. Значит, все было? Было.
Звонить матери сразу же расхотелось. Но Гвен волевым решением взяла телефон и стала набирать знакомый номер. Дома трубку никто не взял, и озадаченная Гвендолин, продержав звонок до тех пор, пока не пошли короткие гудки, бросила трубку и перезвонила матери на сотовый. После некоторого недолгого времени - оператор еще не перевел звонок на автоответчик - мать вяло спросила, кто говорит. Удивленная Гвендолин сообщила, что она - это она. Мать, на секунду замявшись, сказала, что да, у нее все в порядке, только приболела. Нет, ничего серьезного, какая-то летняя простуда. Что очень болит голова, поэтому и не взяла трубку городского. Что она перезвонит сама, ближе к вечеру. А сейчас хочет поспать. Гвен мысленно пожала плечами и завершила звонок.
Сон как рукой сняло. Гвендолин пошла в ванную, и только там ее настигла мысль, что мать, пожалуй, впервые в жизни не задала ни единого вопроса про нее, Гвен. Обычно разговоры сводились к вопросам вроде: «Ну, как там ты?» А тут - ни намека. Гвендолин поздравила себя с непробиваемым эгоизмом: человек болен - нельзя же постоянно думать о дочери, тем более о дочери взрослой.
К вопросу о взрослости: Гвендолин вспомнила еще и про забытый на берегу лифчик, и тут же уныло засосало под ложечкой предчувствием неприятных разговоров. И, как будто поймав ее мысли, зазвонил телефон. Гвен гигантскими скачками понеслась в комнату, полагая, что мама-таки решила поболтать. Но на связи была не мать. Из трубки раздался мурлыкающий голос тетки. Та почти никогда не звонила Гвендолин (и так каждый день видятся), поэтому звонок ее заинтриговал: ну не из-за лифчика же на песке Сесили названивает ей с утра, пусть и не столь уж раннего.
- Линда, ты уже проснулась? (Гвен передернуло - она терпеть не могла, когда тетка называла ее Линдой, но сказать ей об этом боялась) Прекрасно. Как спалось? У меня к тебе небольшая просьба: не могла бы ты сегодня прийти пораньше, скажем, через час? У нас гости, приехавшие из столицы, которым не терпится с тобой повидаться. А еще Рой придумал организовать для всех конную прогулку и не мыслит ее без своей любимой троюродной сестрички. Ты ведь умеешь ездить верхом? Хорошо. А костюм мы тебе подберем - у Эйрин найдутся лишние сапоги, а все остальное, в сущности, не имеет значения. Приходи, мы тебя ждем!