Гвендолин глянула в окно - в небольшую машину с затемненными стеклами, садились Фьюри и двое его людей. Ричард весело помахал детям рукой, и восторженный маленький Финли, похожий в своем костюмчике на толстенького пажа, замахал в ответ. Последней в машину к Фьюри села Сесили.
Шофер захлопнул дверцы лимузина, где сидели дети. Гвендолин повернула голову и вместо фотографа, что раньше был напротив нее, оказалась лицом к лицу с Динго. Видимо, он сел в машину, пока она смотрела в окно. Фотографа с его баулами переместили на переднее сиденье.
Динго окинул ее взглядом и угрюмо отвернулся к окну. Гвендолин, на мгновение затрепетавшая, как лань перед охотником, понуро уставилась на свои похолодевшие, неожиданно вспотевшие руки. От ладоней на синей ткани бриджей оставались влажные отпечатки.
Гвендолин попыталась спрятать предательские руки в карманы штанов, и тут же получила от Роя еще одни щипок, на этот раз за нежную кожу запястья. Гвендолин встретилась взглядом с горящими злобным торжеством желтыми глазами троюродного брата. До конюшни было как минимум двадцать минут езды. К тому времени, как они прибудут, Гвендолин будет вся в наливающихся синяках. Она прикусила дрожащую от обиды губу.
Машина медленно выезжала из ворот. Вдруг Динго дернулся и стукнул ладонью в стекло, отделяющее салон лимузина от кабины водителя.
- Эй, ты, погоди, останови-ка.
Рой недовольно поморщился.
- В чем дело, Динго?
- Дьявольское наваждение, я больше не могу ездить против хода. Меня уже вчера чуть не вывернуло. Давай ты сядешь на мое место. Или она пусть сядет.
У Гвен даже приоткрылся рот от неожиданности. Значит, все-таки, он заметил. Младших детей пересаживать было нельзя, потому что они оба пока ездили на специальных подставках, закрепленных по ходу машины. Значит, пересесть мог только кто-то из них с Роем, и они неминуемо оказались бы сидящими раздельно.
Гвендолин окатило волной благодарности. Рой продолжал сопротивляться.
- Я не хочу пересаживаться. И не стану плясать под твою дудку, Динго. Мне наплевать, что тебя укачивает, как сопливого младенца. И вообще, я хочу сидеть рядом с Линдой, коль на то пошло. От тебя вечно несет перегаром. Меня самого начнет мутить.
- Хорошо, не пересаживайся. Но имей в виду, что, когда я сблюю на твои красивые красные штаны, вонять тут начнет куда сильнее.
Рой перебрал в своем умишке все возможные аргументы и, по-видимому, не нашелся, что еще возразить. Меж тем из машины Фьюри уже возмущенно гудели клаксоном. Рой, обиженно бурча что-то себе под нос, пересел на место Динго, рядом с приятелем, и, надувшись, как мышь на крупу, уставился в окно. Динго переместился на место Роя у окна, и Гвендолин пришлось подобраться: Динго был основательно шире и занимал больше места, чем кузен.
Когда он усаживался, случайно дотронулся своим плечом до ее плеча, и оба вздрогнули. Гвен прижалась поближе к Эйрин, но сподвигло ее на это отнюдь не отвращение. От его случайных прикосновений ее бросало в непонятную дрожь, почти темнело в глазах, а в ушах и в животе запорхали уже знакомые ей бабочки. Колени сводило сладкой истомой, по спине словно шел электрический разряд, и волоски на шее становились дыбом, а живот покрывался мурашками. Гвендолин становилось от всего этого жутко - перед ней опять начинало мерцать таинственное лицо взросления, которого она желала и боялась. В такой близости было отчаянно трудно прятаться за своими барьерами: одно небрежное касание - и барьеры падали, как карточный домик.
Динго, казалось, не замечал ее смятения. Отвернувшись, он уставился в окно и просидел так до конца поездки.
Гвендолин как-то удалось взять себя в руки. Особенно ее охладила мысль о предстоящей верховой езде. Тут-то и помощь Роя не понадобится - она сама все сделает. Ничего, будет держаться в хвосте, подальше от всех, авось никто и не заметит ее неуклюжей посадки и немеющих от страха падения рук. Лишь бы только лошадь попалась смирная.
На курсах у нее была злая молодая кобылка, которая, прямо как Рой, так и норовила ее укусить, если только Гвен оказывалась в доступной близости. Всех самых мирных лошадок отдали младшим, и Гвендолин мучилась с этой бестией, пока не решила завязать с курсами навсегда. Младшая сестра тогда рассказывала, что ее пересадили на лошадь Гвендолин, и они после некоторых выяснений отношений подружились. Гвен и слышать про это не хотела. Тогда, помнится, она сказала сестре, что это все потому, что она сама зловредная как эта тварь, да и воняет так же - вот эта дурацкая животина и почувствовала родство. Брайди обозвала ее в ответ рыжей трусихой.