Как давно же это было, и какие они тогда были дурочки! Гвендолин отдала бы что угодно за то, чтобы сейчас обнять вредную сестру. Та бы не стала плакать от щипков Роя и живо придумала бы какую-нибудь пакость, чтобы досадить гадкому мальчишке. Гвендолин всегда сама оказывалась объектом проделок Брайди, но, похоже, так ничему от нее и не научилась.
Машина остановилась, они приехали. Динго резко отворил дверь машины и выскочил, как будто за ним гнался рой ос. Отойдя от машины на добрых двадцать футов, он жадно затянулся сигаретой.
Гвендолин помогла Финли отстегнуться. Рой, не глядя ни на Гвендолин, ни на младших брата и сестру, вылез из машины и, перебрасываясь репликами с приятелем, пошел к конюшням. За ним, как свита, поспешили фотограф и люди Фьюри. Сам Ричард о чем-то тихо говорил с Сесили.
Когда Гвендолин, наконец, выбралась из машины - последней, Рой уже выводил из стойла великолепного гнедого жеребца. Лошадь принадлежала их семье, как и две другие: мелкая, серая в яблоках ласковая трехлетка Эйрин, чудесный белый конь Сесили и толстенький шоколадный пони Финли. Лошадей доставили сюда в специальном контейнере на каникулы, а в конце лета их таким же образом отвезут в столицу.
Гвендолин уныло побрела к конюшням, томимая самыми нехорошими предчувствиями. В конюшне было полутемно и пахло сеном и животными. Гвендолин чихнула. Служащий нервно осведомился, нет ли у нее, случаем, аллергии на лошадей? Нет, аллергии у Гвен не было. Был только панический ужас, всего-то. Служащий успокаивал ее, уверяя, что ей сейчас подберут самую смирную лошадь. Он по пути бросил ей перчатки и защитный шлем и вывел на свет божий среднего размера палевую лошадку, на вид довольно смирную.
Гвендолин боязливо погладила лошадь по шелковистому боку.
- Она не будет кусаться?
- Да нет, что вы. Рона у нас мухи не обидит. Она сама вас боится. Когда будете проезжать лесом, возле деревьев не спешите, она может испугаться. Она в юности повредила ногу об корень, вот и шарахается теперь. И для забегов больше не годится. А тут народ катать - в самый раз.
Гвендолин с жалостью поглядела на чудесное животное, которое косилось на нее карим, блестящим глазом из-под светлой челки. Она взяла лошадь под уздцы и вывела ее из конюшни. Почти у входа лошадка вдруг занервничала и подала вправо, проходя последнее стойло, где стоял чудовищного размера черный, как смоль, жеребец, злобно раздувающий ноздри.
- А это что за чудовище?
- О, это наш Демон. Он у нас диковат, редко кого к себе подпускает. Нам его было сдали на перевоспитание, да хозяин в прошлом году скоропостижно скончался. А вдова продала его нам.
- И как, перевоспитывается?
- Потихоньку. По крайней мере, кусается уже через раз. Его редко выгуливают - из-за норова, вот он и грустит.
Непохоже было, чтобы жеребец грустил. Он запрядал ушами и зафыркал, словно чувствуя, что говорят о нем. Гвендолин спешно увела свою кобылку подальше от опасного зверя.
На улице служащий помог ей влезть в седло. Было страшно, но лучше, чем она предполагала. Есть шанс, что она хотя бы не свалится тут, у конюшен. Тело само отрабатывало знакомый навык, руки знали, что делать. Гвендолин рискнула выпрямиться в седле и тут же почувствовала себя увереннее.
Неподалеку гарцевала Сесили на своем белом Джокере, а Эйрин кормила свою серую Искру яблоком, терпеливо дожидаясь, когда пухленького Финли запихнут в шлем и усадят на пони. Бонна осталась дома, и сестра приглядывала за младшим. Рой с приятелем позировали фотографу на ближнем лужке. Фьюри, выбравшему рыжую поджарую кобылку, подправляли слишком длинные стремена, Динго куда-то исчез.
Наконец все приготовления были закончены. Финли усадили на пони, и вся процессия тронулась. Гвендолин старалась держаться подальше от Роя, и вскоре оказалась в самом конце. Дети, поначалу тащившиеся рядом с ней, осмелели и ускакали в авангард, к матери. Собственно, вся тревога была за Финли, Эйрин же держалась в седле, как прирожденная амазонка. Гвендолин не решилась на подвиги и тихонько, рысцой, не дергая лишний раз пугливую кобылу, ехала, слегка отставая от всех.
Динго так и не появился. Может, он вообще не умеет ездить верхом? В конце концов он телохранитель, а не каскадер. Да и верховая езда, бывшая неизбежной потребностью раньше, теперь превратилась в способ убить скуку для богатых.
Денек меж тем разгуливался. Солнце уже не висело в мутном мареве, а начинало иногда вылезать из-за туч.