- А я уже все продумала! Вы пойдете в свой номер, а я - в свой. А потом я там погашу свет, переоденусь и по длинному балкону доберусь до вашей комнаты. Там до земли не больше пяти футов и такой широкий бордюр вдоль всей длины балкона. А вы только дверь балкона откроете - и все.
- Хм, ну кто бы мог подумать! Ты просто зарытый в землю талант проникновения в чужие жилища! Может, тебе податься в форточницы?
- Может, хватит уже издеваться? А то я, пожалуй, передумаю насчет тети. Или ночной прогулки. Или нет - лучше ночная прогулка и обсуждение мальчиков.
- Все-все, вали себе в свой номер! Не забудь про ночнушку с зайчиками, чтобы выглядело потрагичней. Когда ты в таком виде рухнешь с балкона, это будет незабываемое зрелище! Прекрасная дева, что задалась целью проникновения в кровать к старому пьяному хрычу, но не выдержала тяжести угрызений совести по поводу своего морального падения и свалилась в самшит. Моя открытая дверь тебя ждет!
- Я быстро. Только вы со мной не идите, а то администратор косится.
- Со мной «не иди». Мне раньше послышалось или мы уже перешли на «ты»? Вернемся к этому моменту, лады? Уж коль скоро ты напросилась ко мне ночевать, хотя бы не бойся говорить мне: «ты». А то я, пожалуй, не открою балконную дверь, и на балконе будешь спать ты. Вместе с летучими мышами, что тебе очень пристало.
- Вот и нет! Жди.
***
Гвен тенью скользнула в разъехавшуюся дверь и, торопливо пожелав «Спокойной ночи!» администратору, прошла по коридору. Гэйвен слышал, как хлопнула дверь.
Не забыть бы забрать из холла вино. Гвеннол уж, наверняка, подсуетится и назло ему сделает все быстро.
Похоже, он на нее дурно влияет. Сигареты, усмешечки эти... Ее рука у него на груди... Стоп, нет! Не думать про это, вообще не думать!
Долбаный свет, сигарет осталось так мало... Куда же делись те остальные три пачки? На балконе они бы ему пригодились... Как и вино...
Это будет долгая ночь...
Гэйвен вздохнул, медленно развернулся, и стеклянные двери услужливо раздвинулись. Он зашел внутрь и содрогнулся от неожиданной прохлады полутемного холла. Администратор оторвался от книжки, которую делал вид, что читал, внимательно взглянув на него. Ван Вестинг уныло изобразил приветственный жест, забрал от дивана свою бутыль и потащился, как на плаху, в сторону своего номера.
9. Гэйвен
There’s a chair in my head on which I used to sit
Took a pencil and I wrote the following on it
Now there’s a key where my wonderful mouth used to be
Dig it up, throw it at me
Dig it up, throw it at me
Where can I run to, where can I hide
Who will I turn to now I’m in a virgin state of mind
Got a knife to disengage the voids that I can’t bear
To cut out words Iʼve got written on my chair
Like« do you think I’m sexy»
Do you think I really care
Can I burn the mazes I grow
Can I, I don’t think so
Can I burn the mazes I grow
Can I, I don’t think so
Where can I run to, where can I hide
Who will I turn to now I’m in a virgin state of mind
Virgin state of mind
Kʼs Choice
Virgin State Of Mind
Отперев дверь, Гэйвен начал было искать, где зажигается свет, и тут же налетел на собственную сумку, что бросил днем у самого порога. Ноги его держали - пока не попадалось препятствий на пути. Пытаясь встать с треклятой сумки, при этом не разбив своей бутылки обо что-нибудь в темной комнате, Гэйвен влез ладонью во что-то холодное и липкое. Боже, что это еще за мерзость? Здесь уже кого-то прирезали? Поднеся испачканную ладонь к лицу, Ван Вестинг принюхался. Вино. Кровавый ад, кажется, он разлил собственную бутылку с пойлом, ту, что принес днем! Он попытался нащупать опрокинутую емкость, но ничуть не преуспел - рука натыкалась то на ножки кровати, то на найденную ранее лужу, то на край сумки, что уже начинала подмокать в пролитом вине.
Гэйвен рывком оттащил сумку в сторону и встал. Голова от наклонной позы нехорошо кружилась. Тут он услыхал очень тихий стук по стеклу, словно птица постучала клювом. Гвен. Очень вовремя. Ну ладно, хотя бы окно, освещенное снаружи лунным светом, он видит. Гэйвен доплелся до балконной двери, попутно обнаружив, что джинсы на одной коленке тоже промокли в вине. Это были последние чистые штаны. Если только горничная хозяйки не постирает то барахло, что он оставил в усадьбе.
Гвеннол поцарапала окно еще раз, чуть сильнее. Гэйвен нашел ручку балконной двери, повернул - дверь не открывалась. Определенно, этот номер его ненавидел.
Он выглянул в окно. На длинном балконе, нервно переминаясь с ноги на ногу - опять босая, но держащая в руках какой-то мешок - стояла Гвендолин. Восходящая желтая, гладкая, как пролитый на стол воск свечи, луна резко очерчивала строгий патрицианский профиль и концы легкого облака ее волос, превращая золото в белое серебро. При любом освещении она была неповторимым чудом природы, совершенным до последнего штриха. Ее даже не портила короткая детская пижама. Без нее она могла показаться античной статуей - прекрасным творением руки гения, что позабыл лишь вложить жизнь в свое детище. Пижама, дурацкий пакет, порез на щеке - все это соединяло ее с реальностью, словно крича: «Смотри: я живая, я дышу - сегодня, здесь, сейчас!». Гэйвен потряс головой - может, не пускать ее?.. У него возникало ощущение, что, открыв эту дверь - бесы бы ее утащили! - он перейдёт в какую-то следующую фазу своей жизни. И она перейдет вместе с ним - это красивое, упрямое, ничего не желающее принимать в расчет дитя. Гэйвен вздохнул. Еще простудится, чего доброго.