Он постучал в окно, со своей стороны. Гвеннол тут же приблизила лицо к стеклу. Между ними было только освещенное бликами лунного света окно. И еще не имеющая конца и края бездна, которую Гэйвен сейчас, в этот самый момент, не покладая рук, копал, словно могилу, - для себя, своих чувств и надежд. Гвен вопросительно подняла серебрящиеся в лунном свете, кажущиеся почти белыми брови.
- Как открыть дверь? - прошипел Гэйвен вплотную к стеклу.
Гвеннол помотала головой с обреченным выражением и сказала, приблизив губы к щели оконной рамы:
- Под ручкой есть кнопка, маленькая. Надо ее нажать. То есть отжать.
Гэйвен кивнул и вернулся к злополучной ручке. Кнопка и впрямь там была. Он отжал ее, повернул ручку, и Гвен мешком ввалилась в комнату.
- Ну ты даешь! А зачем сидишь в темноте?
- Я не нашёл, где свет включается.
- Как хорошо, что ты меня пригласил! Теперь я знаю, почему...
- Я тебя не приглашал. Ты сама себя пригласила.
- Хорошо, пусть так. Может, мы все-таки включим свет, а?
Гэйвен был целиком и полностью «за». Темнота придавала всему происходящему какой-то неуловимый аромат интимности, а этого-то он и пытался всеми силами избежать. Гвен, задевая его плечом, - он отскочил на фут в сторону, ударившись спиной о дверцу шкафа, - прошла к входной двери и щелкнула выключателем. Комнату тут же осветил холодный тусклый свет аляповатой лампы на потолке.
- Так значительно лучше. А это что? Фу!
- Это - не «фу!». Это - вино. Я его разлил, пока искал треклятый выключатель.
- Теперь будет пятно на ковре.
- Ага, а еще - вина в бутылке осталось только на донышке... Мне, честно говоря, больше жаль вина. К черту ковер!
- Как скажешь. Но будет же вонять. Уже воняет.
- Так иди к себе, там у тебя один сплошной нектар цветов. И магнолии. И душистые маньяки по углам, полагаю. А тут - вонючее вино, вонючий я...
- Очень смешно! Нет, теперь ты меня уже не прогонишь. Пришла - значит останусь.
- До завтра.
- Что значит «до завтра»?
- А то и значит. Завтра ты скажешь, что принимаешь приглашение своей тетки и до конца лета поживешь у нее. И все. Вместо привидений будешь бегать от Роя - он хотя бы реален, на наше с тобой общее несчастье.
- Ничего я такого не сделаю!
- Значит, я за тебя сделаю. Скажу, что у тебя истерики на почве падения, что ты боишься темноты. Еще чего-нибудь навру. Тетка твоя, вроде как, за тебя отвечает. Конечно, она тебя заберет.
- Это страшно нечестно и несправедливо! И жестоко - там же Рой!
- С этим не поспоришь. Хотя, я боюсь, что Рой для тебя менее опасен, чем я. И чем эти твои страхи.
- Рой меня тоже пугает. А вы - нет.
- Опять «вы»? У тебя даже для девицы крайне короткая память.
- Хорошо, ты меня не пугаешь.
- Это потому что ты - глупый цыпленок. А должен бы. Постой, но раньше ведь я тебя пугал?
- Да, но это тогда.
- А теперь? Что произошло между этим твоим «тогда» и «теперь»? Я не думаю, что сильно изменился...
- Во-первых, изменилась я. А во-вторых... когда я вас... когда я тебя увидела впервые, то подумала, что ты похож на чудовище.
- Ну тут ты была крайне проницательна, по-моему.
- Нет. Никакое вы... - вот проклятье! - никакое ты не чудовище! Там, в усадьбе, бродят настоящие чудовища, и я их увидела и узнала. Они прячут свои морды под приглаженными личинами и красивыми вещами, но их истинные лица иногда становятся заметны, и это - страшное зрелище! Они поражены, как болезнью, жестокостью, злобой и безразличием, внутренней пустотой. В тебе же - лишь злость. И еще - тоска и печаль. Но жестокости в тебе нет, это я знаю теперь.
- Та-ак, ты, как видно, решила удариться в психоанализ... Кровавый ад, Гвеннол, у тебя богатая фантазия, с чем тебя и поздравляю! Людей все же ты знаешь весьма относительно. Однако, нечудовищу надо выпить. А ты пока устраивайся, что ли. Если не передумала.
- Нет, ничуть даже. Спасибо!