- А что мы будем делать? Ну, когда не будем... спать...
- А что бы ты делала со своим братом? - вскинул брови Ван Вестинг. Казалось, что ему действительно интересно, чем могут заниматься близнецы - если не дерутся и не находятся в школе. Гвен улыбнулась. Ей и раньше задавали подобные вопросы - людей почему-то всегда интересовали отношения брата с сестрой, если они - двойняшки.
- Мы всегда разговаривали.
- О чем?
- Да обо всем на свете! О наших общих воспоминаниях - он помнит вещи иначе, чем я. Я помню картинки, а он - факты, названия, имена... Это как игра - ты говоришь о предмете, а твой собеседник тебя дополняет...
- Да, общих воспоминаний у нас с тобой нет, тут ничего не поделаешь. А те, что есть, лучше не вытаскивать, для общего же блага. - мрачно пробубнил Гэйвен.
- Ну, всегда можно что-нибудь придумывать... Иногда мы с братом говорили о том, что хотим делать, когда станем взрослыми. Куда поедем, чем бы там можно было заняться... Сравнивали вещи, что нам нравятся: музыку, книги, места...
- Я в этом ничего не смыслю, но готов попробовать. Если ты мне поможешь начать.
- Очень хорошо. Я согласна. - Гвен попыталась поймать взгляд своего будущего партнера - или собеседника - но словно наткнулась на непроницаемую свинцовую стену. То волнующее ее ощущение близости не возникало. Он был в какой-то другой вселенной - этот странный мужчина с изуродованным лицом.
- Значит, по рукам.
Он подошел к ней, протянул свою огромную ладонь. Ее рука, прохладная от сырого камня, была почти в два раза меньше. Они скрепили свой договор вечным жестом согласия, и оба одновременно вздрогнули от прикосновения.
Гэйвен вскинул здоровую бровь.
- Так, все. Больше никаких контактов. Только разговоры.
- Только разговоры, да. Обещаю. Отвези меня обратно, в гостиницу. Я устала.
- Не знаю, надо спросить у Сесили. Отпустит ли?
- Спроси.
Гэйвен развернулся, оставляя на влажном песке четкие следы, и ушел на террасу, где, судя по звукам беседы, сидели Сесили и Дик Фьюри. Ветер дул Ван Вестингу в лицо - со стороны дома на Гвен пахнуло уже знакомым ароматом вишневых самокруток. Все же, приятный запах.
Она слышала, как Гэйвен задает тетке короткие вопросы. Ее ехидный смех: «Что, уже хочешь утащить свою добычу в нору, Динго? Торжествуй - можешь таращиться на нее всю ночь напролет. Только глазами дырку в ней не прожги, а то станет таким же чудищем, как и ты».
Зачем она так? Это звучало так... так жестоко! Так отвратительно пошло! Гвен поморщилась от боли - внутри было так, словно ей заехали по самому больному месту, шлепнули жесткой ладонью по поврежденному боку... Ей захотелось перенестись отсюда за тысячу миль. И забрать его с собой. В какое-нибудь такое место, где их наконец оставят в покое.
С террасы раздался веселый смех, и голос Сесили прокричал:
- Мешок с бельем своей принцессе не забудь, рыцарь! Машину можешь мою взять. Как отвезешь Линду в номера, поезжай на мойку и сполосни машину, коль скоро увиливаешь от работы. С утра пригонишь ее к восьми - я еду в город. И возьми на столе моего кабинета лекарства для девчонки - таблетки два раза в день, с утра и вечером, перед сном. Еще мазь. Будь хорошей сиделкой и напоминай ей о приеме лекарства. И не забудь о колыбельной. Чтобы уж она точно мучилась кошмарами всю ночь! Удачно вам провести время!
Гвен сползла с камня, взяла в руки туфли. Она было решила забежать на террасу, поблагодарить тетку за врача, но вдруг поняла, что ей этого совсем не хочется. Особенно после того, что она сейчас услышала. Она осознала, что то, что для них с Гэйвеном было невыносимо тяжело - все это завуалированное болезненное притяжение-отталкивание - для давно заметившей все Сесили было лишь веселым действом, развлекухой, экспериментом с неизвестной пока концовкой. И идея поселить их в один номер - еще одна фаза этого эксперимента. Как посадить жуков в банку. Одно Гвен было непонятно - для чего это вообще было Сесили нужно? В отличие от Роя, Сесили Ла Суссен ничего не делала просто так - любая ее жестокость несла в себе скрытый смысл, вела к конкретной цели. Что же это было сейчас? В какой игре Гвен была лишь разменной фигурой? Ни на один из этих вопросов ответа она не находила.
«Контроль, дорогая, контроль. Кто контролирует себя и ситуацию - проиграть не может». Гвендолин тяжело вздохнула и побрела, касаясь кончиками пальцев влажных ветвей кипарисов, к калитке. Ей предстояла хорошая тренировка самоконтроля.
Интермедия 3. Сказанное и умолченное.
Гвен добрела до машины. С террасы на нее воззрились Сесили и Ричард, она помахала им рукой, вежливо улыбнувшись, они махнули ей в ответ. Гвен слышала, как на большой веранде Рой, захлебываясь, что-то обсуждает с самым молодым из людей Фьюри, а тот ему снисходительно-почтительно отвечает. Она не разбирала слов, только гул голосов - ломающийся басок Роя и низкий голос другого парня. Гвендолин поежилась - по коже пробежали неприятные мурашки. Становилось прохладно. Ей крайне не нравилось возбуждение Роя - просто мороз по коже. И чего, спрашивается, он так раздухарился? Гвен тут же стукнула себя мысленно по затылку - может, действительно, человек заинтересовался спортом, а она тут, как старая бабка, толком не разобравшись, судит, оценивает... Должно же быть и в Рое что-то хорошее! Ну, хотя бы капелька... Но инстинкт, которому Гвен не очень доверяла, подсказывал ей, что вся эта история с поездкой, затеянной Фьюри с утра, прячет в себе что-то странное, каким-то боком непристойное и даже зловещее. То, про что лучше не думать. Лучше не знать. Не подглядывай в замочную скважину, не подглядывай...