тво... - Вы отвратительны. Я никогда не стану жить с вами. Или учиться у вас. И я никогда не полюблю вас. - О, это разбивает мне сердце. Но уверен, ты ошибаешься. Мы поговорим об этом лет через пять. Когда ты из глупой ласточки - так, кажется, тебя на кельтский деревенский манер называет этот кобелина, твой нынешний возлюбленный - превратишься в орлицу. Тогда все нынешние заботы покажутся тебе такой мелочью. Сверху всегда видно лучше - и дальше. Когда ты почувствуешь ветер в крыльях и поймешь, что ничто в этом мире с этим не сравнимо - контроль над стихией, умение подчинять ее себе - ты скажешь мне спасибо. - А также я, видимо, должна сказать спасибо за смерть моих родственников? За мою мать, которую вы якобы любили? За моего брата, что даже не успел жениться - в отличие от вас? За его невесту, которая погибла оттого, что вам приспичило научить меня летать? Для начала решили научить этому мою маму? - Бедняжка Кларисса. Я не планировал ее убивать. Для осуществления плана было довольно того, чтобы она доживала свой век потихонечку в больнице. Я даже планировал ее оттуда забрать, когда бы мы с тобой притерлись друг к другу. Но она проявила недюжинную волю, сопротивляясь, а еще - безумие уже тлело у нее в голове. Эта навязчивая мысль о каких-то там звездах и полетах добила ее, а таблетки лишь ускорили процесс. Это бы случилось в любом случае, рано или поздно. Ты можешь рассматривать это в таком, например, ключе, как ее освобождение от бренной плоти. Она присоединилась к твоему горячо любимому отцу. И брат твой тоже. А его невеста - ну что тебе до нее? Ты даже не знала ее имени. Каждый день в мире гибнут тысячи, и без всякого смысла - ты же не садишься их оплакивать, верно? А ведь меж тем они мрут без всякой цели, просто так. А у нас может что-то и получиться. Когда ты выкинешь из головы это свое чудовище и будешь готова к следующему шагу - я буду тебя ждать. Я не хочу тебя насиловать, но все же не очень затягивай игру. Иначе мне придется настоять. Я не желаю навязываться тебе против воли. Но помни: на другой чаше весов твои милые братики и сестричка-бунтарка. А также твоя тетка и весь ее выводок. И, конечно, вишенкой на торте - твой незадачливый спаситель, наш чудо-рыцарь. Хочешь, чтобы он жил? Хотя, убей бог, не понимаю, зачем это вообще нужно: ни ему, ни кому другому вокруг от этого лучше не становится. В таких случаях я вполне одобряю эвтаназию. Но это не мне решать. А тебе. Его родственник мечтает его заполучить: по сравнению с милейшим братцем наш добрый друг Рой - просто дитя. Но у меня есть на это чудо природы небольшое влияние, и я могу им воспользоваться. А могу, напротив, подстегнуть его. Все в твоих изящных руках, моя милая. Я подожду. Но недолго. Ты, похоже, тоже уже утомилась от своей этой подростковой безбашенной связи. Никаких поцелуев, никаких объятий - страсти больше не бушуют, повыдохлись? Ты, верно, разглядела, с кем связалась, да? Розовые очки разбились в процессе езды на мотоцикле? А без очков-то картина удручающая: убогий урод, чудовище; все, что он может вызывать - жалость. На этом, небось, и сыграл. Юные девы вроде тебя такие сердобольные... - Чудовище - это вы. А Гэйвен - мужчина. Настоящий, в отличие от вас и вашего гнилостного окружения фриков. Таким был мой отец. Таким бы стал мой брат. Но вам это недоступно, вам до них как до неба. И из-под вашего камня вам безумно грустно и безумно завидно. У маленьких чудовищ тоже бывают высокие мечты, верно? Они мнят себя орлами, но ведь это только точка зрения... Придумать можно что угодно. Но не факт, что другие буду двигаться, как пешки, в вашей игре или подыгрывать вам. Я - не буду. Все эти мужчины вызывают у вас бешенство еще и потому, что они любимы. И это вам тоже не понять, вас-то, видимо, никто не любил. Моя мать вам не досталась, и теперь я могу понять, почему. И от меня вы тоже ничего подобного не дождетесь. Так что зря стараетесь. Вы ниже меня, я бы никогда, слышите, никогда не смогла себе помыслить влюбиться в вас. А вы в своей идиотской уверенности потеряли последних союзников, и те переметнулись на противоположную сторону. Вы останетесь один - и, может, наступит час, когда ваши чудовища взбунтуются и пожрут вас. И если это произойдет, я буду стоять в первом ряду и аплодировать им. Даже если после вас они примутся за меня... - Боже милостивый, ты великолепна! Я поставил на тебя совершенно правильно! Такой темперамент! Удивляюсь, как ты еще до сих пор не вымотала до смерти своего горе-любовника. Но шавки подыхают, а мы продолжаем жить. Я подожду. И помни - я ближе, чем тебе кажется. Я просто вижу эту твою рыжую головку, среди темного леса ты - как яркий пламень. А на пламя всегда приходят звери. Будь осторожна с этим огнем, дорогая. Огонь жжется при неосторожном обращении. Если сама не знаешь, спроси у своего возлюбленного, которого ты так отчаянно защищаешь... Слишком отчаянно, я бы сказал. Все же, видимо, трещина уже начала ползти... - Я его люблю. И буду любить. Если вы меня заполучите, это будет только оболочка. Все лучшее я уже отдала ему. Витайте себе в своих иллюзиях - будьте уверены, большего вам не дождаться... Над моей душой у вас контроля нет. - Все в этом мире спорно, моя дорогая. Но, впрочем, этот спор затягивается и становится скучным. Если у меня нет контроля над твоей душой - я ведь могу ее и выбросить. Пусть ей подавится твой Динго. А я сделаю тебе другую - из стали. Будет больше толку. В такой великолепной оболочке никто не заметит подмены... Побереги ее для меня! До скорого! Гвен сидела на кровати и не могла прийти в себя. Боже, как же он мерзок! И все же их заметили... Теперь она судорожно пыталась сообразить, не наболтала ли лишнего. Зачем он вообще ей звонил? Поглумиться? Потрепаться? Запугать ее? Похоже, ее гнев вызывал у него только усмешку. Хотя его последние заявления уже начинали наполняться скорее холодным бешенством, чем лукавством, с которого этот разговор начался. Все же она его чем-то поддела. Значит, он не бессмертен. И у него есть слабые стороны. Это было приятно осознавать... Стоит ли говорить Гэйвену про этот разговор? Гвен терзала и терзала эту мысль, но в конце концов отмела. И так ему хватает. А разницы нет никакой. Что на их след выйдут, они и так знали. Просто надо быть осторожнее. Насчет осторожности - Гвен метнулась в ванную, с омерзением разглядывая отросшие, волнистые от сырости волосы. Пора заканчивать с этой рыжей башкой. Внизу, на первом этаже этой гостиницы она видела парикмахерскую. Надо сделать туда вылазку. Деньги у нее были, ждать больше не имело смысла. Она оделась и торопливо спустилась по лестнице в холл, вышла в общий коридор комплекса. Через десять минут Гвен довольно тащила в номер небольшой пакет. Ей предложили проделать все прямо в салоне, но она боялась, что Гэйвен придет раньше, чем они закончат. Нет, пусть пострадает качество: она же не для бала себя украшает. Это были скорее цвета войны. С этим она и сама справится. Плюс, в салоне ей бы не стали красить брови, а это тоже было необходимо. Только насчет ресниц Гвен засомневалась. Во-первых, было страшно лезть в глаза химией, во-вторых - Гэйвен так любит ее рыжие ресницы... Ей хотелось оставить на память хотя бы кусочек прежней Гвендолин - Гвеннол - прежде чем отказаться от нее навсегда. Это была слабость, но иногда в слабости в самые темные моменты можно найти и силу. Для маскировки Гвен купила черную водостойкую тушь. Теперь у нее было все, что нужно. Можно было начинать превращение. Все самые яркие черты Гвендолин Грамайл ушли, скрытые иссиня-черным оттенком, который она выбрала. Золотистые, медленно меняющие свой природный цвет брови саднило от химии, даже глаза слезиться стали. Зажившие ссадины на руках впитали в себя краску, которой она вся перемазалась, стараясь прокрасить все волоски до последнего - чтобы ненавистная рыжина ушла, как сгорает закат надоевшего дня, погружаясь в мрак ночи. Когда она промыла волосы - до конца это было трудно сделать, вода была все равно мутной, ее космы словно плакали чернилами - Гвен осталась вполне довольна результатом. Гвеннол исчезла. Перед ней была незнакомка. Ей было нужно новое имя. В салоне Гвен увидела на нагрудной табличке одной из девушек, работающих там - тоже брюнетки, у нее она и консультировалась насчет цвета - ее имя: Эйвери. Неплохо. Ей нравилось, что имя универсально, что оно не несет в себе ярко окрашенного «девчачьего» характера. Унисекс, как имя «Линн». Почему бы и нет? Итак, отныне она Эйвери. Она услышала, как хлопнула дверь. Пришло время выхода. Гвен погасила свет и шагнула в дверной проем.