мрамора статуя, глядящая в никуда. А голос звучал вызывающе, почти истерично. - И то, что люблю. - С чем тебя и поздравляю, - криво усмехнулся Гэйвен. Ему было почти стыдно, но стоило бросить взгляд на рисунок, и накатывало желание защищаться. Прятаться от нее, как от слишком яркого света. - Потом повесишь в супружеской спальне - назло Кардиналу... Ну прости, я не хотел... - Ты все испортил. Зачем ты смеешься надо мной? Мне обидно, знаешь ли... Гвен смяла тонкий лист бумаги, над которым просидела все утро, и дёрнулась с кровати. - Пусти меня. Пойду завтракать. - Ну нет. Я-то еще не позавтракал. На поцелуй она не ответила. И плакать пока еще разучилась не полностью - вон, на рыжих, выкрашенных темной тушью ресницах уже задрожали слезы. - Ты все о рисунке? Боже, Гвен! Это же полное безрассудство! Ну зачем тебе это? Мало мне треклятого зеркала, так ещё и ты туда же. С тобой я забываю, что я такое, а ты тут мне решила напомнить... Очень жестоко... - Ты не понимаешь... - Гвен подняла на него отчаянные, все так же слепящие неприкрытой искренностью глаза. - Если... Если нам придется расстаться - это единственное, за что я смогу уцепиться... - Это меня и пугает. Не надо тебе цепляться... - Гэйвен вдруг почувствовал, что устал, что время давит на него с небывалой силой - прожитым и, в особенности, непрожитым. - Ты - как птичка, которую выпускают из клетки. А она прячется за прутья и не хочет лететь... - Ты - не прутья. - покачала она головой. - Ты - наоборот, то, что за окном. Ты - моя свобода, мой выбор. То, что не навязали, что не впарили нарочно. Как ты не понимаешь? А еще заводишь эти глупые разговоры о рисунке. Да для меня наша с тобой история - единственный просвет в этом царстве тьмы и ужаса. Если бы не она - я бы уже там утонула. Ты не представляешь, как я была близка... Гэйвен содрогнулся, вспоминая плато. Проще было обнять ее и молить хотя бы о минутной амнезии. - Представляю. Поэтому прости меня. Забирай свой потасканный рисунок - теперь у него более потрёпанный вид, прямо как у оригинала. Ты его еще облей горючим и подожги там-сям, вообще получится шедевр реализма. Обещай, что не будешь показывать его школьным подружкам... - Вот этого не обещаю, - сквозь слезы улыбнулась Гвеннол. - Они все от зависти лопнут. Это вам не мальчики-одуванчики из параллельного класса. А потом, мои подружки все питали - в отличие от меня, заметь - странную тягу к брутальным мужчинам. - Ах, вот как это называется... - Гэйвен поднял брови, надеясь, что вышло как можно более издевательски. Хорошо, что она не спросила. Иной раз прошлое само лезет на язык, а к откровениям на тему детских кошмаров он был совсем не готов. Не сегодня. Однако, слово «брутальный» заставило его расхохотаться. - Право слово, Гвен, хрен разберёт, что у вас в головах. Я думал, это тебя вкус подводит, а это, оказывается, общее место. Жуть. И чему вас учат в школе в этой долбаной? Я еще когда сам обретался в пансионе, подозревал, что ничего хорошего система навязать не может. И вот теперь я воистину в этом убедился... Это же рассадник странных идей и еще более странных зависимостей... - В этом не могу с тобой не согласиться. И еще - я вряд ли вернусь в школу... - Еще как вернешься... Вот запихаем Кардинала на полочку, в баночку под стеклянный колпак, и пойдешь в обратно за парту как миленькая... А нет - буду стоять за дверью - чтобы не сбежала... - Так я согласна... На этот раз поцелуй получился что надо. Гвеннол со своими черными волосьями, казалось, стала еще смелее - и вместе с тем сама себя смущалась. Это было донельзя трогательно - и возбуждало еще сильнее... - Ты, кажется, хотела завтракать... - Что? Потом... Правильно. Кому он нужен, завтрак... Через четверть часа он-таки спровадил ее за дверь. - Иди-иди. Я еще не полностью оклемался. Ты меня угробишь, невозможное создание... От тебя невозможно оторваться - а если мы хотим выехать к вечеру, лучше бы мне еще поспать - голова все равно, как котел. А ты иди ешь. А то эта твоя временная прошлая немота, похоже, и аппетита тебя лишила... Так опять останешься без груди... Я как-то слышал, как Сесили объясняла дочурке, что если резко худеешь - то как раз в тех местах... - Ну, мне не привыкать... - отмахнулась Гвен, лениво оправляя черную водолазку - Не нужно. Ступай. Мне нравится твоя фигура... - решительно выпихнул ее из кровати Гэйвен. - Да идиоту только она не понравится... - А ты знаешь - ты первый заставил меня задуматься, что я красива... - пробормотала Гвен, уставившись в окно. - Ну ты даешь! - Гэйвен на секунду замер, не зная, что и сказать. - А как же Рой? Я думал, ты просечешь - чем больше ты ему нравилась, тем гаже и злее он нападал... - Фу, не говори о нем, а то аппетит испортится... - Так вали. - Ты - бессмысленный, грубый мужлан. Я ухожу. Нет, знаешь что - не пойду. Сначала помоюсь. - Гвен встала и решительно двинулась к ванной. - И тебе, к слову, не помешало бы. Ты ночью весь вспотел - мне даже пришлось с тебя майку стаскивать... Но я так радовалась, что температура спала... - А, вот как майка очутилась на кресле... - Это было так странно - ощущать в чужом голосе беспокойство за себя. Гэйвену неожиданно стало жарко и неудобно, словно он подслушал чьи-то мысли. Это сложнее, чем выслушивать признания в любви, решил для себя он. - Моя заботливая девочка. Как тебе удалось сладить со мной? - Я тебя укротила. Одомашнила. - Одурманила, ты хочешь сказать? Как бы ни было, я и так тащусь за тобой, как идиот. Почему как, впрочем? Идиот и есть. И в ванную тоже пойду...