и ты это знаешь не хуже меня. Иначе почему я до сих пор с тобой разговариваю? - вдруг напустился на Гвен Фьюри. - Где он сейчас, твой героический возлюбленный? Спит сном праведника? Это просто смешно... - Зря вам смешно. Вы просто не можете меня понять. И его тоже. Да и зачем вам? - ему под стать улыбнулась Гвен. На секунду ей стало жалко этого демиурга-кардинала, который все знает, но радости это ему не приносит. - Тебя я понять и вправду не могу, - покачал головой Фьюри. - А вот Ван Вестинга -отлично понимаю. В кои-то веки выпала счастливая возможность, девушка на него запала - вот ведь удача! Но ведь ему проще бы было, если бы ты не была наследницей из богатой семьи. Ему бы хватило любой простушки, горничной там, официантки какой-нибудь... Подобная тихая пристань ему как раз по карману - по размеру. И он был бы счастливее. А ты, глупышка, втянула его в страшную игру. И он уже начал платить. А когда его братец закончит с расследованием в приморье и пойдет, как гончая, по его следам - тут уж все ставки будут открыты. Я с интересом посмотрю на это... Гвен вздрогнула, вспомнив несвязный рассказ Гэйвена о детской травме и о том, что случилось с его сестрой. Нет, с их сестрой. И чудовище сотворившее, судя по всему, весь этот кошмар, теперь дышит им в спину. На секунду ей стало дико страшно и одиноко и захотелось, чтобы все закончилось, чтобы кто-то решил за нее, вывел Гвен из слишком взрослой игры. Фьюри словно прочел ее мысли и отечески потрепал по руке: - Не уверен, что тебе захочется взирать на финал. Давай лучше по-хорошему закончим это дело, а? Ты побалуешься еще пару недель, потом просто пошлешь его и вернешься в лоно семьи. А там уже я найду способ объяснить все твоей тете Вивиан. Ей и так хватает дел: свои подрастают - охота возиться с проблемной девицей. А Динго чуть-чуть помурыжат в полиции, ну, потом отпустят, наверное, можно это устроить. Или сплавлю его куда-нибудь за границу. Пусть катится, лишь бы подальше. Он уже давно готов к тому, что ты от него откажешься - что, скажешь, не так оно? - всезнающе промурлыкал Кардинал. - Ну вот и осчастливь его - пусть найдет спокойствие с какой-нибудь ему подобной шавкой. Вы же просто несовместимы... На самом деле, смотреть противно. Хотя я все равно смотрю... - Но как? - сама того не желая, шепотом спросила Гвен. - А вот это уже тебя не касается. - недобро улыбнулся Фьюри, и Гвен поняла, что глаза у него не змеиные - акульи, мертвенные, ничего не выражающие. - У меня есть свои источники, милая. И свои секреты. Которые я храню. Когда будем женаты подольше - я тебе расскажу. А пока - думай, прикидывай, делай ставки. Мне, увы, пора. С тобой так хорошо, но что-то ты мне не кажешься счастливой. Уж и не рассчитываю на нежный супружеский поцелуй. - Он небрежно мазнул ее холодными пальцами по щеке, и Гвен дернулась, отклоняясь назад, пока спинка стула не уперлась ей в позвоночник. - Хотя, знаешь, сначала тебя надо хорошенько отмыть от Динго, - Фьюри деланно поморщился. - Не люблю запаха псины. Так что все эти милые утехи оставим на потом. Жду не дождусь... А пока тебе - обещанный подарок. Он бросил на столик небольшую коробку. - Я тебе задолжал. Все же ты моя жена. Ну вот, небольшая безделушка, для развлечения. Не понравится - выкинь. Потом купим еще. Это только мелочь. Настоящий подарок - это наш с тобой брак. И он себя еще окупит, полагаю. А теперь прости и позволь откланяться... Дела, дела... Фьюри встал, забрал свою зажигалку, подошел к Гвен и шепнул ей на ухо, так, чтобы не слышала убирающая с соседнего столика официантка: - Очень ты эффектна в черном цвете, радость моя. Мне, ей-богу, нравится. Хотя вижу, что рыжина еще осталась - ресницы, например. Очень мило. А в других местах ты тоже покрасилась? До сих пор помню твою мать: чудо как была хороша, когда я лишал ее невинности... С тобой этот номер не пройдет, но мы же не формалисты, верно? Уверен, и там у нас все будет хорошо... Прощай, дорогая... Жду тебя всегда... Он небрежно чмокнул ее в щеку и удалился. Гвен трясло. Почему она не стала с ним спорить? Почему половина из того, что он сказал, так больно по ней вдарила? Неужели это была правда? Это пугало ее больше всего. Она видела, как Фьюри вышел из гостиницы и сел в очередную темную машину. Отсюда было не видно, был ли там кто-то еще, или он был один. Ее супруг сел на водительское место, поэтому определить было невозможно. Гвен дождалась, пока он отъедет, потом открыла коробку. Обручальное кольцо - ее размера, и видно, что недешевое. Не золотое и не серебряное, а что-то другое - платина? Неровные полосы металла, искусно выделанные, похожие на сухие ветки - или кости - усыпанные мелкими блестящими камешками (Гвен предположила, бриллиантами) - переплетаясь, держали в середине здоровенную черную жемчужину. Кольцо было красивым, завораживающим - и отвратительным, в то же время. Она еще с минуту посмотрела на него, потом закрыла коробочку, сунула ее в карман. Взяла и оставленную Ричардом газету. Что она теперь скажет Гэйвену? Ничего, как и сказал муж? Видимо, и тут он был прав. Гвен понимала, что это нехорошо, осознавала, что любая, даже самая маленькая ложь встанет ледяной стеной между ними. Но начало уже было положено: первые блоки она установила своими руками, когда включила телефон. Что теперь было делать, она не знала. Чувствовала лишь одно - что если сейчас не выйдет отсюда и не спрячется куда-нибудь, то осядет прямо здесь, на потертом линолеуме буфета, и начнет тоненько выть и качаться - чтобы отвлечь себя от всех этих лживых слов, что заполнили разум. Надо было от них избавиться. Если бы у Гвен под рукой был топор, она бы с радостью оттяпала себе голову только за то, что уши слушали все это хитросплетение продуктов нетривиальных мозгов Кардинала - и за то, что язык не решился возразить, а жалкий умишко не нашел правильных аргументов... Она вновь предала себя. И предала его. Невмешательством, покорностью. А еще возомнила себя взрослой от того, что выкрасила волосы и проехала сотню миль на дурацкой тачке. Она была смешна. Ее протесты ничего не стоили. И все будет так, как сказал Фьюри. В какой-то момент ее возненавидят все, и Гэйвен тоже. Так же, как ненавидит она сама себя... Гвен молча смотрела, как официантка убирает ее тарелку, как подтягивает к себе привычным ловким жестом купюру, что обнаружилась под газетой Фьюри, и ловила себя на мысли, что жалеет, что не села в машину с псевдосупругом. Всем - и особенно Гэйвену - стало бы от такой развязки только легче.