— Коньяк?
Юля помолчала. Тогда Марго перебрала:
— М. Водка?
Она сморщилась и снова замолчала.
— Виски? — уже другим голосом спросила Разумовская, и тогда Пчёлкина постучала ноготком по столу.
Марго улыбнулась, ловя сигнальный код, подцепила тут же пальцами бутылку и продолжила заниматься приготовлениями, а Юля — осматриваться. Постепенно в кабинете она находила всё больше признаков того, что был он обставлен почти как второе жилище, что наводило на унылые мысли.
«Не совсем унылые», — оправила себя Пчёлкина, вспоминая план Алтана. Чайник, наконец, вскипел. И вскоре Марго вернулась обратно с двумя кружками чая, зажимая подмышкой прихваченную бутылку. На красноречивый взгляд Юли Разумовская пояснила:
— Может, дойдём и до такой стадии.
Обе обменялись усмешками. После событий в Венеции ни Юля Пчёлкина, ни Маргарита Разумовская, конечно, не общались настолько, чтобы достигнуть хоть какой-либо дружеской стадии. Юля восстанавливалась под присмотром родителей, и, как указывали добытые данные, восстанавливалась и Марго. Только последняя ещё и следила за состоянием Олега Волкова, отстаивала их — обоих — права как потерпевших и в итоге выбила для них на суде такие статусы, лишавшие их уголового наказания.
«Хотя для одного стоило бы оставить», — подумалось почти зло Юле. Она мазнула взглядом по Марго, которая поставила на стол бутылку виски, села и снова ткнулась в запиликавший телефон. Сама Пчёлкина взяла любезно предложенную кружку и принюхалась — запах чёрного чая с нотками добавки вызвал улыбку. Украдкой наблюдая за Разумовской, Юля пригубила напитка и вернулась к оставленным рассуждениям.
Внутренний голос сварливо напомнил то, как Марго отплатили бывший друг и бывший муж. С последним развод суд так и не оформил, потому в итоге если остальные избавились от негласных последствий или — как Юля и другие друзья Игоря — почти, Разумовская продолжала быть связана по меньшей мере юридически с обязательствами. Только, насколько было известно, с объявлением в федеральный розыск и Разумовского, и Волкова, для другой Разумовской высшая инстанция суда сделала, наконец, исключение спустя несколько десятков других судов, обжалований и извечных отказов. Марго перевели в новый для неё статус «жены-опекуна», то есть она сохраняла за собой статус опекуна над недееспособным, вот только имуществом располагалась как уже как законная жена. И в такие моменты, наверное, сидевшая рядом задумывалась, что хорошо, что не дали развод.
«Хотя, — тут же парировала мысленно Пчёлкина, вспомнив всё, через что пришлось пройти Разумовской, чтобы сейчас относительно спокойно сидеть в офисе, — стоило ли оно того?»
Ответа не было, но Юля была уверена — дальше только сложнее.
Марго на вдохе выключила телефон, отставила его на диван рядом экраном вниз и обернулась к Юле.
— Как себя чувствуешь? — любезно уточнила она.
Пчёлкина, переложив чашку в одну руку, покачала раскрытой ладонью.
— Да уж, — протянула Марго, подхватывая свою кружку. Она тяжело вздохнула, сделала глоток и, смотря в стык подушек дивана, о чём-то задумалась.
Юля же цепко наблюдала за ней, пока на диване снова вибрировал мобильник, однако сейчас Марго его не подняла. Продолжая чуть потягивать напиток, Разумовская не слышала входящих уведомлений, а Пчёлкина раздумывала, как подвести к теме затеянной встречи, пускай и предмет его первая упомянула уж очень конкретно.
Как и упоминалось, Юля и Марго не были чем-то, похожим на подруг, скорее — знакомыми по несчастью. После событий они несколько раз встречались на мероприятиях, где Пчёлкина сначала была одна, затем приходила с Алтаном, но так, чтобы их не сильно замечали вместе, и несколько посиделок и таких молчаливо-голосовых разговоров вряд ли способствовало дружбе.
И тем не менее пока Юля раздумывала, Вселенная или — кто бы там ни был — решили за неё.
— Ты пришла сюда сама либо по поручению Гладиолуса? — уголок на последнем дрогнул в язвительной усмешке. Марго отставила кружку, откинулась на спинку и, вновь подперев рукой голову, внимательно посмотрела на Юлю.
Пчёлкина не стушевалась, также отставила кружку и решила играть по изменяющимся правилам.
— Пока сама.
— Значит, всё же говоришь, — вскинув брови, протянула Марго, и Юля неволей вспомнила Артемиса — немудрено, если как они собирали данные, так и безопасность «Вместе» копала негласно под них.
— Мало, но на небольшой срок могу.
— Тогда решим это поскорее, — предложила Разумовская. Телефон на диване вновь отозвался короткой вибрацией входящего уведомления, привлекая владелицу, и Пчёлкина воспользовалась выпавшим временем, чтобы собраться.
Удерживая двумя руками кружку, она склонилась чуть ближе, чтобы продолжить в комфортном шёпоте и произнесла:
— Пока я пришла сюда сама.
— Пока? — Марго хмыкнула. — Увы, мой ответ всё тот же — Вместе не связаны с новым Чумным Доктором, а благодаря шифрованию…
— Я знаю, — заверила Юля и мысленно улыбнулась, приметив мимолётную растерянность в сером взгляде напротив. — Я доверяю тебе и твоим словам и уверена, что ты бы не стала его укрывать после всего, что он с тобой сделал.
Разумовская хмыкнула, отвернула голову и, приоткрыв рот, так и не произнесла чего-то в ответ. Пчёлкина следила за ней, ступая по очень скользкому льду общих воспоминаний, только для сидевшей напротив скорее кошмар начался задолго до…
— Это осталось в прошлом, Юль, — повернув к ней голову, Марго сделала щедрый глоток чая и сморщилась, вероятно переоценив свои силы по потреблению ещё горячего напитка. — Это был мой выбор и моя ответственность.
— И ты готова с лёгкостью всё простить? То, что он сделал с тобой?
— А что собственно? — парировала Разумовская. — Похитил в Венецию? Держал в ней? Разговаривал? У нас не было ничего страшного, только… — её взгляд остановился на шрамах. — Да, ошейники. Я для него никогда не была чем-то большим, чем Олег на тот момент, — оговорилась или нет, но Пчёлкина подметила это «на тот момент». — Потому… — Марго цокнула, — всё что случилось в прошлом, осталось в прошлом.
Она повернула на неё голову. Юля невольно смотрела на белую шею Марго, вспомнив, как знаки «королев» достались Саше и ей, а не Марго. Вот только стоило считать ли это за достоверность, учитывая, что целью был Игорь — вывести его, уничтожить и сломать?.. А своих он мог защитить.
«Так ли?» — в ушах фантомным эхом раздались пять выстрелов, доставшихся его другу.
— И тебе я советую также оставить это в прошлом, — стальной голос выцепил Юлю из воспоминаний. — Не гоняйся за этим, сожрёт, — почти по-обывательски посоветовала Марго.
Взгляд же Пчёлкиной, метнувшийся на серые глаза напротив, обострился, внутри грудь уколола ярость, отчего Юля взялась за кружку крепче, чтобы не выдать дрожь, прокатившуюся по рукам. И воспоминания захлестнули её, а точнее боль и ужасы перемешались с уже холодной расчётливой яростью и злостью за унижение, за испорченное горло, за травмы и смерть Игоря.
Марго не могла этого понять — она тогда не потеряла любимого человека. Вот только сварливый внутренний голос напомнил: Юля не могла знать точно, какие отношения связывали Разумовских, чтобы настаивать об отсутствии горечи потери.
И всё равно.
Забыть?
Сидевшая напротив просто предлагала забыть?
Отпустить?
Так бывало только в фильмах.
Юля напомнила себе, за чем на самом деле пришла, и рацио задушило эмпатию. С постепенно трезвеющим от эмоций сознанием Пчёлкина вскоре уверенно посмотрела на Разумовскую и задней мыслью прикинула, не могла ли последняя пытаться так выбить уже из неё сведения?