Растерянность видать оказалась слишком сильной, оттого в ответ прилетело следующее:
— Я же говорил. Люблю детей. Эту заразу я смотрел по нескольку раз.
Марго верилось с трудом, но сообщать об этом не стала.
Их разговор вроде бы подошёл к концу, только никто из них не отстранился. Смотрели друг на друга, изучали, будто видели друг друга заново. Марго вернула взгляд обратно на мирно лежащие руки. С такого расстояния отчётливее виднелись мозоли, мелкие ссадины, грубая набивка костяшек. Ногти обломаны, с застрявшей под ними грязью… а может, и кровью. Осознание этого напомнило статус сидящего напротив, вот только отстраниться не заставило. Наоборот, всё внутри замерло, и внизу живота скрутило острой судорогой.
Хотелось коснуться этих рук, провести едва касаясь по очертаниям рисунка вен до татуировки, затем снять эту футболку и продолжить исследование, к какой культуре принадлежал зверь на груди у Дракона. Марго следовала взглядом за податливым воображением и отмерла, услышав чужой вздох.
Рука поднялась, пальцы коснулись белой тёплой щеки, на что Разумовская прикрыла глаза, притихнув. Шершавые. Царапались, особенно когда по щеке провели дальше, заправили за ухо длинный белый-белый локон и вернулись обратно, к щеке. Подумав немного, Марго рискнула и опустила податливо голову на ладонь, потёрлась об неё, стало хорошо.
Будто один из барьеров дал трещину.
Дальше серый взгляд метнулся снизу-вверх на лицо наёмника, и в глазах напротив отразилось схожее затаённое. Без усмешки. Без язвы. Что-то на незнакомом тёплом, отчего всё внутри стянулось в узел.
Марго отцепила вспотевшие от волнения ладони от покрывала и, дрожа, накрыла ту руку, что осталась лежать на колене. Белые, мягкие, ухоженные пальцы прошлись в осторожном прикосновении по грубой ладони, последовали по рисунку вен до локтя, и Марго затаила дыхание, подмечая контраст — белая, почти прозрачная кожа, и жёлтовато-смуглая.
Будто продолжая следовать японскому молчанию, она изучала его руки. Остановилась в районе локтя тогда, когда Вадим убрал свою от её щеки и накрыл обе ее ладони своей, широкой и твердой. Марго подняла слегка растерянный взгляд, уловила чужой. Появился холод и ощущение, что следовало остановиться.
На этом настаивало рациональное, напоминая, что творилось за дверьми, кем был человек напротив, что происходило несколько дней назад в башне, однако Марго стало как-то всё равно на это. Хотелось только касаться человека напротив.
Молча.
И в этом молчании вроде понимая друг друга?
И всё-таки…
Удерживая в груди холод, Разумовская дала обратную, но тогда Дракон не дал отстраниться. Подавшись вперёд, он накрыл её губы своими, перехватил её руки и потянул на себя. Марго не сопротивлялась.
Чужие руки направили к себе, контролируя, чтобы Разумовская не спустилась на кобуру. Последняя и не собиралась. Она зажмурилась, ощущая чужую улыбку на своих и почти бездумно тыкалась в ответ.
Пальцы её легли на спинку кресла и сжали её. Разумовская увереннее пересела на чужие бёдра и попыталась довериться, ощущая чужую поддержку, а мыслями она пыталась вспомнить — каково это быть в близких отношениях с человеком.
Сложно.
Когда такого — ни парня, ни девушки — не было уже больше пяти лет точно.
Рука Дракона обхватила её за талию, прижала ближе, когда как другая провела по белой щеке — и впрямь, шершавые пальцы — и ушла на затылок. Обветренные губы целовали её, затем Вадим задержал нижнюю Марго, втянул её и отпустил. Тогда Разумовская выдохнула, приоткрыла глаза и глянула в чужие.
Дешёвая мятная жвачка — вот чем ещё несло от Дракона.
Отцепив руку от спинки кресла, она провела вспотевшей и слегка подрагивающей по чужой щеке. Горячей, будто стянутой. Пальцы коснулись колючих волос, когда как большой очертил шрам на левой брови. Следуя за прикосновением, Марго оставила на ней поцелуй и задержалась, ощущая чужое горячее дыхание на собственной коже.
— Мушу бы не одобрил, — выдохнула она, облизнув свои губы.
— Разве? — хмыкнул «искусствовед». Марго опустила голову и натолкнулась на цепкий жёлтый взгляд. Дракон под внимательный взгляд ткнулся в чужие ключицы, провёл по ним языком, на что Разумовская прикрыла глаза с тихим выдохом и резко раскрыла их, когда он прикусил особо-чувствительную кожу и тут же зализал рану.
— Они же призваны приносить благополучие, — раздалось уже у шеи. Марго откинула голову назад. — И счастье. — Окончилось всё поцелуем где-то ниже правого уха. Разумовская зажмурилась с тихим:
— Чёрт возьми…
— А это уже другая культура, — посмеялся Вадим.
Оба переглянулись. Марго нагнулась за очередным поцелуем, на какой снова нашла ответ. Более того на глубоком вдохе Дракон придержал её, поднялся и уронил прямо в ворох мягких баррикад-гнезда, на что Разумовская скривилась — вот и пала мягкая оборона.
Ну и фиг с ней, как с Бастилией на четырнадцатое число июля.
Только вот что-то в поясницу упёрлось — это плохо.
Марго убрала руки от лица, рвано мазнула по плечам, принялась опускаться ниже, там её руку перехватили и увели в сторону, где придавили к покрывалу. Дракон ткнулся горячим лбом в её, и Разумовская нос сморщила — запахи сигарет и мяты, перемешанные с алкоголем и чёрным чаем, составляли странную смесь.
Вадим втянул носом воздух, прикрыл глаза и посмотрел на неё жёлтыми-жёлтыми.
— И в какие игры сейчас играем?
— Молчаливые.
«Ох, Боги», — мысленно выдохнула Марго, наблюдая, как взгляд напротив посветлел, стоило Дракону уловить явную отсылку. Следом глаза чуть прищурились. Дракон выпрямился, и Марго подумала было — уйдёт.
Конечно, уйдёт.
Не ушёл.
Дракон сдёрнул с себя кобуру, кинул её в ноги и пнул пистолет куда-то под кровать. Марго удивилась, затем нахмурилась, отметив предусмотрительность, после подловила себя на одном спонтанном желании и отвлеклась, услышав стук тяжёлых берцев об пол. Футболку Вадим снял, и Марго задержала дыхание.
Не имея ни малейшего понимания, к какой культуре принадлежал зверь на груди, она лишь оценивала его красоту, выраженную в яркой цветовой гамме. Цепляясь друг в друга, они рождали общую картину рисунка и создавали ощущение, будто зверь пытался вырваться из груди.
Дракон приблизился, опустил руку на её бок, и Марго на рваном вдохе попросила:
— Марго только. — Жёлтый взгляд метнулся на её. — Никаких Разумовских.
— Ш-ш-ш, — Дракон качнулся вперёд, вынуждая её лечь на спину полностью. — Как будет угодно.
Убрав руку с бока, он провёл пальцами по её щеке и накрыл губы поцелуем. И всё же когда в поясницу что-то больно резануло, Марго вынужденно отстранилась. Подлезнув под поясницу, она нащупала злосчастный ноутбук, откинула его к изножью и вернулась обратно к обветренным губам, а руками ухватилась за ремень чужих брюк. Пальцы расправились с защёлкой.
И Дракон, и Марго потянулись друг за другом, в итоге оказались почти в центре импровизированных сломленных подушечных баррикад, которые теперь оставалось разбросать.
Разбросали.
Стало свободнее и жарче.
Марго ухватилась руками за майку, потянула с себя, но была остановлена. Чужие руки ухватились за белую талию, притянули ближе, вынуждая перебраться на бёдра Дракона, который расположился у изголовья. Шершавые пальцы мазнули по бокам, потянули чёрную майку наверх, и Марго осталось только подстроиться под движение.
Щёки вновь кольнул румянец, внутри разбушевалась совесть, стало как-то стыдно, да вскоре стыд стал пропадать, когда напомнили о себе задушенные годами неудовлетворённые желания.