Вопрос: Что вы чувствуете, исполняя музыку?
Шри Чинмой: Это не связано с видением или чувствами. Я просто наслаждаюсь. Иногда я ничего не вижу и не чувствую, просто становлюсь самой музыкой. Я становлюсь Восторгом, самим Восторгом.
Вопрос: Как нам относиться к пению ваших песен?
Шри Чинмой: Когда вы поете, пожалуйста, старайтесь петь и одухотворенно, и сильно, а не просто сильно. Не вкладывайте слишком большого усилия в песню, не вложив также души. Иначе у вас будет только тело, а не душа. Когда вы применяете силу, это тело. Когда вы поете одухотворенно, вы начинаете понимать, что через тело проявляет себя душа. Итак, в чем-то тело необходимо, но не настолько, чтобы исключить душу.
Вопрос: Хорошо ли слушать записи исполнения духовных песен учениками?
Шри Чинмой: Если вы собираетесь слушать записи, всегда лучше слушать мой голос, чем голоса других. Иначе, слушая пение других людей, вы немедленно начнете завидовать. Но если вы слышите мой голос, он приносит вам вдохновение и устремление. Я не шучу. Человек делает что-то очень хорошо, но только потому, что это сделал он или она, вы не можете этого оценить. Поскольку вы не можете этого оценить, ваше устремление не будет высоким.
Вопрос: Иногда, когда после медитации в Центре ты просишь нас спеть Invocation, мое устремление исчезает, и я чувствую себя очень усталым.
Шри Чинмой: Это очень плохо. Я ценю твое признание, но хочу сказать, что Invocation является самым важным. В медитации ты не достиг цели. Ты не коснулся финишной ленты. Ты чувствуешь, что приблизился к цели очень близко, но пока ты не коснешься ленты, состязание не завершено. Если ты не касаешься цели — это все равно, что вовсе не начал. Ты стартовал и пробежал 80 или 90 метров, но если ты не финишируешь, тогда все это напрасно.
Часто, распевая Supreme, люди думают о самых абсурдных вещах. Если не считать витальных и эмоциональных мыслей, они думают о том, что собираются есть, и о всякого рода глупостях. Это случается с каждым. Это очень плохо. Пожалуйста, чувствуй, что Invocation — это самое значительное и самое важное в твоей духовной жизни, и относись к Invocation серьезно.
Вопрос: Гуру, как нам, твоим ученикам, служить твоей одухотворенной музыке и проявлять ее?
Шри Чинмой: Мои ученики могут служить моей одухотворенной музыке и проявлять ее, становясь едиными с моей музыкой сознательно и неустанно. Само ваше единство — не что иное, как ваше посвящение моей музыке и проявление ее.
Вопрос: Когда вы сочиняете музыку к стихотворению, приходит ли мелодия так же спонтанно, как при рисовании?
Шри Чинмой: Я не называю их стихами, это песни, просто я создаю мелодию не сразу. Позднее, перекладывая их на музыку, я иногда слышу мелодию, не успев коснуться пальцами клавиш гармонии. Она абсолютно ясная от начала и до конца. Иногда мелодия приходит спонтанно. В это время мой ум способен видеть ее первую половину, но не знает, каким будет окончание. А иногда, уже закончив песню, я чувствую, что недоволен какой-то нотой. Пока я пою первую строчку, она очень одухотворенная. Затем, закончив песню, я пою ее вновь и не могу поверить, что сам сочинил ее. Она ранит мой слух. Я чувствую сожаление и пытаюсь исправить ее. Я стараюсь вновь и вновь, но чаще всего мне не удается.
Когда я хожу по улице или сижу в своей комнате, я слышу красивую мелодию, но когда сажусь с записной книжкой перед гармонией, я не слышу этой мелодии. Иногда на это требуется время. Если нет вдохновения, я не улавливаю нужного звука. Это настоящая борьба. Прямо как пытка. Человеческий ум терзается человеческой жадностью во мне. Я должен прекратить. Где тут устремление? Это сплошное желание. Но такое случается не часто. Это бывает в очень, очень редких случаях. Обычно есть настоящее вдохновение, иначе я не смог бы написать так много песен. С тех пор, как я приехал из Австралии, я написал 372 песни. Теперь я перекладываю их на музыку. Так что, в этом году (апрель 1976) у меня получилось около четырехсот песен. Вот почему я достаточно уверенно могу говорить, что в этом году смогу сочинить тысячу песен.