Все понятия являются только ментальными, или умственными, структурами, и если человек рассматривает слова и идеи Бхагавана как “Абсолютную Истину”, то он кормит свое индивидуальное “я”, подтверждая его существование и снабжая его новым духовным мировоззрением. Ничто из того, что прочитано, услышано или понято, не есть “Абсолютная Истина”, в том числе и слова Бхагавана. Философии, системы верований и все духовные идеи являются просто ментальными структурами, и именно эти умственные структуры более чем что-либо другое препятствуют нам сознавать то, чем мы действительно являемся, и отвлекают внимание от Реальности. Слова Бхагавана не должны рассматриваться как формулировка Истины или возводиться в какую-то философию; они — верстовые столбы, указывающие путь к Переживанию, которое не может быть выражено словами. Они должны рассматриваться как руководящая инструкция, которая, если ей следовать правильно, успешно уничтожает все понятия и находит кульминацию в сознавании Атмана, истинного Я. Если вместо этого человек сопоставляет слова Бхагавана так, чтобы сформировать систематическое тело Учения, и принимает Его слова за формулировку Истины, не видя, что они только вехи к Истине, а не Сама Истина, то существует опасность того, что сознавание Атмана будет закрыто, спрятано под очередным множеством слов и понятий.
Знакомая аналогия сделает этот момент совсем ясным. Когда человек впервые отправляется в духовный путь, он чувствует, что связан, и крепко удерживается сетью прочных железных цепей, состоящих из ложных идеалов и верований. Он встречает Учителя, который указывает на ошибочность ранее принятых им убеждений и затем показывает, как обнаружить истину о самом себе. Ученик успешно отбрасывает свои старые железные цепи, но вместо того чтобы использовать слова Учителя как указания для открытия своей истинной природы, принимает их как новое и ослепляющее откровение Истины, таким образом вновь обнаруживая себя связанным. Сейчас, всё-таки, цепи сияют чистым золотом: новые восхитительные концепции об Атмане, природе мира, несуществовании индивидуального “я”. Однако новые золотые цепи связывают его так же надежно, как и старые железные. Новые понятия, такие как имманентность (неотъемлемость) Атмана, действенность само-исследования и отдачи себя, кажутся такими всеобъемлющими, такими логически объективными, такими интеллектуально неопровержимыми, что ученик счастливо проживает свою жизнь, даже гордо указывая на свои новые золотые цепи и советуя другим отбросить их старые, железные.
Рассказ об этом ученике может показаться смешным, но он содержит строгое предупреждение всем, кто воображает себя иными, чем они в действительности являются, и кто следует некоторому духовному пути, чтобы отбросить свои иллюзии. Другими словами, это относится ко всем нам, кто ищет осознания нашей подлинной природы. Ведь если бы мы не были привязаны к нашим концепциям и верам, то все осознали бы Атман, истинное Я, здесь и сейчас. И мы познали бы, что такие понятия, как “путь следования” и “цель для достижения”, — ментальные, умственные, структуры, которые и не описывают Реальность, и не помогают в Её обнаружении.
Бхагаван остро сознавал способность слов и понятий отвлекать внимание от Атмана и по этой причине предпочитал передавать свои наставления через активное посредничество Тишины. Хотя Он всегда был готов давать простые ответы на простые вопросы, Он обычно не проявлял снисходительности в концептуальных рассуждениях с теми, кто, по Его собственным словам, “подвержен многодумию”. Его нелюбовь к словесному посреднику лучше всего выражена в отрывке из “Евангелия Махарши” (см. [1, с. 51]), где Он говорит, что слова являются всего лишь правнуками Реальности, Начального Источника. В непроявленном абстрактном Знании поднимается идея индивидуального “я”, или эго; это воображаемое “я” затем обзаводится мыслями, считая себя мыслителем, генератором этих мыслей, и мысли, в конце концов, выражаются словами. Сочленение слов и мыслей — феномен ментальной сферы и как таковой не может передать понимание Атмана. Всё, что они могут, — так это обманывать, и если человек принимает обман, становясь привязанным к словесной структуре учения, то тогда он выставляет напоказ нечто внешнее Атману, именуемое “Абсолютная Истина”, и утверждает индивидуальное “я”, которое верит в эту “Истину” и претендует на её понимание. И неудивительно, что Бхагаван предпочитал Безмолвие, ибо, как правило, слова и понятия обладают гораздо большей способностью искажать и обманывать, нежели просветлять.