Со следующего года содержание программы Рамнавами стало расширяться. Радхакришнамайи начала проводить намсаптах (непрестанное воспевание имени Господа в течение семи дней) с первого дня месяца чхайтра. К ней присоединились все преданные. Поскольку Рамнавами праздновался в стране во многих местах, заполучить харидаса для киртана было трудно. Но за пять или шесть дней до праздника Махаджани случайно встретил Балабува Мали и пригласил его на киртан. В следующем году Балабува Сатаркар из Бирхада Сиддха-каватхе не мог быть харидасом в своем городе, так как там свирепствовала чума, и поэтому он приехал в Ширди. С разрешения Бабы, полученного через Какасахеба Дикшита, он исполнял киртан и был щедро вознагражден за свой труд. Проблема поисков каждый год нового харидаса была наконец решена в 1914 году Саи Бабой, поручившем эту роль Дас Гуну Махараджу, который с этих пор и стал постоянным харидасом.
С 1912 года этот праздник отмечался все с большим размахом. С восьмого по двенадцатый день месяца чхайтра Ширди был похож на пчелиный улей. Открывались магазины. Состязались знаменитые борцы. Устраивалось угощение для бедняков. Усердный труд и искренние усилия Радхакришнамайи превратили Ширди в санстхан (государство). Вещей становилось все больше. Там было много предметов из серебра, красивая лошадь, паланкин. Повозка, посуда, горшки, ведра, картины, зеркала и много другого. Для праздничного шествия приводили слонов. Но Саи Баба все это игнорировал и был так же неприхотлив, как и раньше. Следует отметить, что индусы и мусульмане вместе участвовали и в процессиях и во всем празднике, и между ними никогда не возникало никаких трений и ссор. Сначала собиралось около пяти-семи тысяч человек. Впоследствии, в некоторые годы, эта цифра доходила до семидесяти пяти тысяч; но никогда здесь не было ни болезней, ни эпидемий, ни беспорядков.
Ремонт Мечети
Другая важная мысль пришла в голову Гопалу Гунду. Когда начали праздновать Урус, он подумал, что надо бы привести в порядок мечеть. Для этого он собрал кучу камней и обтесал их. Но эта работа была поручена не ему, а Нанасахебу Чхандоркару, Пол в мечети вымостил Какасахеб Дикшит. Сначала Баба возражал против ремонта, но потом Мхалсапати добился Его согласия. После того как в мечети пол был вымощен, Баба стал использовать гади (камень) в качестве Своего сиденья вместо обычного куска мешковины. В 1911 году сабха мандап (внутренний двор) также с большим трудом и усилиями постарались привести в порядок. Открытое пространство перед мечетью было очень маленьким и неудобным. Какасахеб Дикшит решил расширить его и возвести крышу. Потратив много денег, он достал железные балки, колонны, стропила и начал трудиться. Ночью все преданные упорно работали и установили сваи; но когда Баба вернулся из чхавади, он выдернул их из земли и выбросил прочь. Как-то случилось так, что Баба очень рассердился, схватил одной рукой колонну, другой - шею Татия Патила, и стал трясти и вытаскивать колонну из земли. Баба стащил с Татии пхета (тюрбан), чиркнул спичкой, поджег тюрбан и бросил его в яму. Глаза Бабы пылали как горящие угли. Никто не осмеливался смотреть на Его лицо. Все страшно перепугались. Баба достал из кармана рупию и бросил ее в яму, как бы отмечая благоприятный миг. Татия тоже был напуган. Никто не знал, что ожидает Татию и никто не смел вмешаться. Бхагоджи Шинде, больной проказой, преданный Бабы, отважился выступить вперед, но тоже стал жертвой Его гнева и был отброшен. Мадхаврао Баба наградил примерно тем же - бросил в него куски кирпича. И так Баба обошелся со всеми, кто попытался вмешаться. Но через некоторое время гнев Бабы улегся. Он послал за торговцем, взял у него вышитый пхета и Сам завязал его на голове Татии как если бы оказывал ему особую честь. Все были поражены при виде столь странного поведения Бабы. Они недоумевали: что могло внезапно так рассердить Бабу, что он набросился на Татию, и почему он так же неожиданно успокоился? Баба иногда был очень тихий и умиротворенный и разговаривал очень ласково, и вдруг, под незначительным предлогом или вовсе без него, приходил в ярость. Можно рассказать много подобных историй, но я не знаю, какие выбрать, а какие опустить. Поэтому я буду рассказывать о них, когда они будут приходить мне на ум.