— Что-то вы долго! — проскрипел часовой.
— Дык, темени ждать пришлося, — ответил лесничий. — Во, гляди, Пахомыч, подрастает молодое пополнение!
Я настороженно вышел из темноты. Старик с ружьем, повадками похожий на нашего лесничего, с интересом уставился на меня.
— Настоящий, мать ево, партизан, кхех! — усмехнулся Егорыч.
— Да уж вижу, сурьезный хлопец… — покивал Пахомыч. — Айдате в каморку, чайку попьем, а то замерзли небось?
Долго уговаривать нас не пришлось. В сторожке было тепло, пахло дешевыми папиросами и носками. Я уселся на табурет и вытянул натруженные ноги. Мне всё неверилось, что можно так легко проникнуть в охраняемый город. То и дело я выглядывал в окно и смотрел, нет ли противника.
— Да шо ты мельтешишь?! — воскликнул хозяин. — Америкашки сюды не суютца ночью.
— Бдительность — друг диверсанта, — отвечал я.
Егорыч довольно приосанился:
— Слыхал? Моя школа! Шо, Санька, сидишь, як не родной? Достувай!
— Что доставать? — спросил я, потираю ушибленный череп.
— Как «што»? — Дед поднял брови, переглянулся с Пахомычем. — Флягу, конешна!
Оказывается, Пахомыч — какой-то дальний родственник Егорыча. Более того, они были еще и однополчанами, правда, воевали на разных участках фронта. Лесничий бойко вырвал у меня фляжку и началось…
Я вначале слушал внимательно, надеясь услышать рассказы о той войне. Но деды принялись пересказывать друг другу байки, вспоминать каких-то знакомых, оприходовать мой спирт с тушенкой, да всячески подъебывать меня. Ладно, хоть отжиматься не заставили. Чтобы не терять время, я решил обдумать дальнейшую стратегию.
Тактические шмотки, оружие можно оставить у Пахомыча. Он подтвердил, что не против. Также в углу на вешалке, я заметил различные телогрейки, спецовки. Во, ништяк. Что-нибудь из этого надену, дабы не привлекать внимание патрулей. Потом, наверно, отправлюсь на рынок, обменяю сиги на семки, разузнаю, когда игры и куплю билет на стадион. Мне главное убедиться, что Вован еще жив. Ну, а дальше разберемся, будем действовать по обстоятельствам.
Стало жарко, спирт больше не лез в горло. Я отодвинул кружку и поднялся из-за стола.
— Ты куды, Санек? — удивился изрядно хмельной Егорыч.
— Пойду, покурю.
— Тока рядом с будкой не ссать! — погрозил Пахомыч. — Дальше ступай!
— Так точно! Разрешите идти?
Но старики уже не обращали на меня внимания, продолжая прерванный разговор.
Я вышел на улицу и, как велел Пахомыч, отошел метров на десять. Мочевой пузырь и впрямь грозился лопнуть. Прикурив, я расстегнул ширинку и с наслаждением зажурчал. Откуда-то доносились давно забытые звуки проезжающих машин. Где-то надрывалась сигналка. Лаяли собаки. Как все странно, для обычных жителей ничего и не изменилось, наверно. Только вместо телика — бои на Арене, а вместо разноцветных бумажек и монет — семки.
Я стряхивал последние капли, когда низкий вибрирующий гул заставил поднять голову. В наш проулок сворачивала машина. Пендосский бронированный, мать его, автомобиль! Не дожидаясь, пока ослепят фары, я нырнул за сугроб. Блять, Сайга осталась в домике!
«Хаммер» остановился радом со шлагбаумом. Пулеметчик наверху хищно водил стволом. Два бойца выпрыгнули из авто и направились в бытовку. Бесшумно расстегнув кобуру, я вытащил свой верный револьвер.
Глава 6
Никому нельзя доверять. Особенно в Постапокалипсис. Кто вообще такой, этот Пахомыч? Что про него известно? И вообще, наивность Егорыча, который положился на знакомого, живущего в оккупированном городе, конечно, удивляет. Но я-то, расчетливый, продуманный параноик со стажем, каким местом думал?
Блин, сейчас пендосы повяжут Егорыча, найдут мой рюкзак и Сайгу. Не очень хороший вариант. Что происходило в бытовке, я не видел. Через открытую дверь доносилиь обрывки фраз и какая-то возня. Шмонают, наверно, дедов. Походу, придется уработать наглухо весь патруль. Начнем с пулеметчика, упитанного мордатого оккупанта. Главное, свалить его одним выстрелом. Потом те двое выскочат из дома. И возможно, еще есть бойцы в тачке.
Оставаясь невидимым в тени, я высунулся из-за сугроба, бесшумно отогнув щедро смазанный курок, прицелился в голову амера. Люблю хэдшоты. Один выстрел — один фраг.
Револьвер уже был готов исполнить победную мелодию смерти, когда из домика вышли два солдера. Увиденное заставило меня повременить со стрельбой. Вместе с ними на крыльце появились оба деда. Хм, даже не в наручниках. Мирно беседуют, задымили. Хорошо. Не придется убивать этих янки. Не подумайте, что мне хоть сколько-нибудь жаль натовских ублюдков. Просто неизвестно, какие проблемы после этого последуют. Сама миссия может быть под угрозой.