– Нормальный такой веганский стол, – сказал я, усмехнувшись.
– Что положено барину, недоступно холопу, – хохотнул Брахма. – Если все будут есть мясо, колбасы, дичь, припасов не напасешься на ядерную, мать ее, зиму. Так что, веганство вполне обосновано с экономической точки зрения. А я здесь главный, должен полноценно питаться, чтобы лучше работал мозг!
– А ведь верно.
– Садись, Санек, угощайся!
– Хотелось бы убедиться, что не откину копыта, – включил я паранойю.
– Да перестань уже! Сарказм так и прет, как вонь из старого пердуна. Это БэПэ так подействовал?
– Зато ты все такой же. Жизнерадостный, самоуверенный, толстый барыга. Но я рад тебя видеть, Спаун.
– И я рад, Санек!
– Извини, что так вышло с твоими людьми…
– Да забей, минус два долбоеба только на пользу общине. Особенно Виталик вымораживал. А Кеша с Антохой оклемаются, никуда не денутся.
Перебрасываясь беззлобными подколами, начали пировать. Мускулистое тело требует уйму калорий, поэтому лапы сметают все подряд, жадно отправляя в пасть. Запасем хоть энергии впрок. Когда удастся так похавать? Впрочем, Спаун не отставал.
– О, кстати, – вспомнил я. – Есть презент!
Вытащил на стол фляжку. Надо же, уцелела в схватке. Налил в стаканчики ароматный напиток.
– Давай, за встречу!
– За встречу, камрад! Хватит-хватит, больше не наливай, у меня язва. Лучше моим презентом угостись. В принципе, с этого и надо начинать разговор, хе-хе…
Спаун достал откуда-то здоровенный бонг, сделанный в форме лакированного черепа. За то количество шишек, что он зарядил, до БП зарядили бы не меньше пятнашки строгого режима. Спаун удовлетворенно кивнул, когда после первого пыха мое суровое обветренное невзгодами лицо озарила улыбка счастья.
– Крутой сорт, правда? У меня даже звезды шоубизнеса брали, гы.
– Шутишь, наверно? Кто?
– Ну, Галкин, например, Басков, – он начал загибать толстые пальцы. – Собчак заказывала, Агузарова, Киркоров, Меладзе… да всех и не упомнить! Даже Боря, мать его, Моисеев!
– Не западло с ними работать было?
– Деньги ж не пахнут!
– Как посмотреть… – не стал приводить контраргументы. – Лучше расскажи, Спаун, как вообще получилось, что в Карелии очутился, да неплохо устроился? – спросил я, обгладывая куриное бедрышко.
– Слушай, Санек, у меня имя есть, – насупился боров.
– Да? Какое?
– Спауном я на форуме был, а здесь Брахма, но это для паствы. Так-то меня Дима зовут.
– За знакомство тогда, Димон! – я добавил коньяка, поднял стакан. Дима приник к трубке бонга, показал большой палец.
– Любил я раньше гонять на слеты и фестивали всяческих хипарей, сектантов, уфологов, – начал он, пуская облако дыма. – Сам-то я, понятно, не верю в эту дичь. Но всегда обожал, да и сейчас люблю, атмосферу угара, веселья, всеобщей необузданной любви… ну ты понял, о чем я?
– Ага.
– Не представляешь, сколько девчонок-хипушек одарил «благословлением Брахмы». Эх, были времена… Да и урожай неплохо расходился, кило по три-четыре. Вот с таким прессом денег уезжал, гыгы.
– Приятное с полезным, – кивнул я. – Уважаю подход.
– Приехал сюда на фестиваль, и началась, короче, ядерная байда. Прикинул, место козырное, глухое. Рыпаться некуда, метаться поздняк. Крузака на прикол, и давай мутить движуху. Я ж тоже, типа, выживальщик. Только прятаться в тайге – ну, не мое, плять! Видишь ли, в лесах мерзко, холодно, сыро, дичь искать, ловить... ну его… А я комфорт люблю, вкусно и полноценно питаться, вопросы выживания человечества решать, да девок, мясистых и упитанных шевелить, хо! Получается, вроде как. Здесь я – проводник вселенского закона, капитан ковчега, плывущего сквозь тьму ядерной зимы, хлыст судьбы, стегающий спины неверных.
– Не один ты продуманный, Дима. Сосед уже точит зуб на гидропонные сады, оранжереи, подсолнухи твои…
– Да знаю, плять! – он аж скривился. – Как ты с ними связался-то?
Я кратко описал историю бесславного набега на Кандалакшу, не забыв упомянуть о камрадах, находящихся в заложниках.
– Зачем сюда послали? – спросил, наконец, он. – Шпионить?
– Вальнуть Белого Брахму, – ответил я без лишнего лукавства.
– Охренели совсем!? Они вообразили, что без меня смогут выращивать растения? Да я душу вложил в теплицы, саженцы и удобрения! Ботаника – мое истинное призвание! Бизнес так… побочный эффект. А ты, Санек, полез не разобравшись! Киллер, мать твою, выискался. Этот гнида-полковник спит и видит, как меня убрать, чтобы обеспечивать своих вояк свежими овощами и фруктами. Честный обмен его не устраивает, видите ли. Думаешь, не пытались договориться?
– И что?
– Проще было с майорами из ГНК решать вопросы, нежели с этим жадным, ублюдочным, мать его, пендосом! Передай гандону американскому, – Дима вдарил кулаком по столешнице, – шлюхой не стану! И добраться до меня – руки коротки. Пусть треской мороженой давятся, а не пускают поганые слюни на мои семечки, апельсины и ганджубас!
– Ну, а мне-то что делать?
– Оставайся! – возбужденно вскинул брови Дима. – Смотри, какой тут шикардос! Зелень, бошечки, природа, телочки! Будешь моим правой рукой! Нахер этот полковник? А, ну да, у него же твои друзья…
– Спасибо, конечно, надо подумать, – я плеснул в стакан еще коньяка.
– Не переживай, дружище! И не такие замуты разруливали!
– Знаю. Я сам – человек дела. Тупить не привык. Просто… как-то скучно сидим…
– Обижаешь, Сань! Ща все будет!
Как не старался припомнить события той ночи, цензура мозга до сих пор выдает лишь быстрые кадры, дикие фрагменты, калейдоскоп трэша, отжига и разнузданности.
Женские лица. Колбасимся под Ленинград! «По-моему эта баба не моего масштаба!» – надрывается динамик. Дима-Спаун отплясывает на столе. Мебель скрипит от натуги, разлетаются блюда и нарезки, окорочка и разносолы.
Резкая смена кадра.
Мы в бассейне. Хрипло гогочет блондинистая вегетарианка, тискает мои тугие мускулы. Из парилки, как атомная субмарина, вываливатся Брахма, голый, потный. Отворачиваюсь. Почему-то стыдно за чужие складки жира. Спустя секунду, туша оскальзывается на мокром крае, летит в воду, вздымается эпичное цунами. Хохочем.
Перекадровка.
Дима, как самурай-поклонник сумо. Банный халат полощет на ветру в бледном лунном свете. Мы на крыше резиденции. На мне лишь плавки, но мороз не в силах укусить разгоряченную кожу. Бах! Бах! Бах! Демонстрирую злую мощь гранатометов. Пятаки вспышек цветут на снежных склонах сопки. Спаун восхищенно цокает.
– Дай-ка сюда!
Бах-бах-бах-бах-бах! Тяжелая очередь вспорола гору. Пугливо мечется громовое эхо. Снизу крики. Прибегает охрана.
– Ступайте на посты! Не видите, Брахма беседует с Космосом?! Замаливает грехи ваших заблудших душ! Санек, держи, бля, меня! Чуть не свалился, ха-ха-ха!
Постреляли из Сайги и револьвера в круглую мишень луны.
Новый кадр.
Продираемся сквозь заросли подсолнухов. Жара. Бешеный свет ламп. Дима хитро смотрит, отрывает жирную лепешку солнечного растения.
– Только тссс… мой секрет! Ноу, мать его, хау, ха-ха-ха!
– Валюта нового мира, – киваю.
– Нееет! Для валюты есть другое дерьмо. Эти – чисто для своих. В них сила Брахмы! Душа Бога! Энергия Вселенной!
– Можно попробовать?
– Конечно!
Щелкаю семку за семкой.
– Блин, круто!
– Немного радиации, нужный свет, опыты по гибридам с ростками эфедры… – гордо перечисляет Дима.
Будто невидимая рука завела в организме мощную пружину, наливая мышцы силой тигра, обезьяньей ловкостью, прытью мангуста.
Смена кадра.
Стальные блины, чуть ржавые гири, пыльные тренажеры, мигает тусклая лампочка под потолком. Не заботится Брахма о здоровье, как пить дать. Надо донести, что он неправ, глубоко заблуждается и вообще. Втираю Диме о пользе спорта. Он красный, злой кряхтит под штангой. В ответку жму сто сорок. Дима считает, а потом двигает речь о превосходстве разума над тупой физической мощью недалеких индивидов, вроде меня. Тянусь к револьверу.