Вот вам и «мудак», уроды…
Куда эти трупы теперь? Может, тоже разделать? Лена и не заметит, поди? Тушенку сделаем. Кто знает, сколько будут длиться тяжелые времена? А мясо можно будет потом обменять на что-нибудь ценное. Да ну, нах каннибализм! Не настолько я еще скатился. Закопаю их здесь, в лесу.
Быстро обшмонав убитых, я забрал оружие, курево и рацию. Покончив с этим не очень приятным занятием, я замел все следы и побежал к Схрону. Выстрелы могли услышать, да и этих могут начать искать. До заката просидел за пулеметом, вслушиваясь в шипение рации. Но никто так и не явился. Сказав Лене, чтоб не волновалась, отправился за остатками лося. Надеюсь, мое мясо никто не утащил.
***
Так потекла наша совместная монотонная жизнь. Насыпало еще больше снега. Пришлось достать лыжи. Радиация пока в норме. Я целыми днями бродил по лесу и убивал зверей. Мародеров Сергеича больше не видно в поле моего острого, как скальпель, зрения. Да и я сам не ходил в сторону поеселков. Там может быть опасность. С пулеметным гнездом хрен кто меня возьмет. Закончились презервативы, но мы как-то выкручивались. Теперь моя девушка сидит почти все время в Схроне и что-то готовит, вяжет, моет. У нее много работы.
Однажды, через пару месяцев, моего знакомства с Леной, я начал замечать странности. Проверяя кладовую, я обнаружил, что пропадают ништяки. То банка кофе исчезла, то пиво как-то быстро убывает, то супу наварит целую кастрюлю, а съедаем за пару дней. Хотя раньше хватало на неделю. Секс тоже стал как-то уныл и не приносил того, что должен по идее приносить.
Я лежал среди ночи, курил и думал обо всех этих непонятках. Лена спала, повернувшись ко мне голой спиной (до этого было соитие). Это что получается, она втайне жрет мои ништяки? Крысит! Да вроде не похоже, она б потолстела, а по ней не скажешь… Или бросить меня решила, свою нычку сделала и туда хавчик копит потихоньку? А может… да, точно! Блин, да у ней же, поди, кто-то есть! Меня обожгла ледяная волна гнева. А ведь все сходится… Я чуть не зарыдал от жалости к своим растоптанным чувствам. Как она могла! Чтобы успокоить ярость, сел за стол и начал разбирать и чистить револьвер.
Она пусть спит. Завтра устрою разбирательство и вынесу решение. Пальцы побелели, сжимая рукоять револьвера. Видит бог, мне будет непросто оставаться беспристрастным!
***
— Любимая, просыпайся! Уже утро!
Ленка промычала во сне какое-то слово, и я начал, не спеша, готовиться к выходу, гремя патронами, снарягой и всяческим оружием. С грустью думал о горьком конце нашей совместной жизни, протирая стекла защитных очков влажной тряпочкой. Но терпеть в Схроне предателя нельзя. Это может плохо сказаться на выживаемости моего пристанища.
Лена проснулась, только когда я громко щелкнул пластмассовой защёлкой на ремне разгрузки. Девушка с трепетом в заспанных глазах уставилась на мой мускулистый силуэт на фоне лампочки.
Я сказал:
— Одевайся. Быстро.
— В каком смысле?..
— В простом смысле. Пойдем.
— Подожди, — встревожилась она. — Мы ведь еще и не завтракали. Что ты задумал?
— Не спорь, — я полюбовался игрой света на барабане револьвера. — Некогда.
— Да никуда я не пойду! — закричала Лена. — Я голодна. И не умывалась. И не причесана. Сейчас я все это сделаю, а уж потом, если ты мне все объяснишь…
— Послушай, зая, — я решил проявить свою хитрость. — У меня есть для тебя подарок…
Она резко обрадовалась:
— Какой?
— Пойдем. Я покажу.
— Ой, ты такой лапа, я прямо не могу!.. Сейчас, сейчас!.. — похлопав глазами, она со всей возможной быстротой принялась одеваться.
Мы вышли в холодный мрак леса.
Я отметил про себя понижение температуры и злость порывов ветра. Закурив сигарету, посмотрел на небо. Где-то там раньше кружили спутники-шпионы. Хотя может и сейчас кто-то наблюдает с орбиты? Мне от этого ни жарко, ни холодно. Комуфляж скрывал мою лесную движуху, а Лена не похожа на партизана, и за ней тоже не будут следить.
— Блин, такой дубак! — ворчала Ленка. — У тебя есть еще какая-нибудь шапка?