Я закрываю глаза.
О боже мой, пожалуйста, не надо этого. Прошу. Не сейчас.
Но воспоминания возвращаются снова.
***
- Знаешь, когда мир сжимается до размеров точки, каждый человек утрачивает свой единичный смысл. - Я не знаю, почему начинаю это говорить. Может оттого, что сижу на перилах моста, на грани жизни и смерти, может, оттого, что чувствую чье-то присутствие, но боюсь повернуться. Я представляю, что там, сзади, стоит какой-нибудь идеальный человек. Какой-нибудь идеальный друг, Бог или ангел, который выслушает меня, поймет и скажет, что делать дальше. Прыгать мне или нет. - Каждый атом, каждая молекула утрачивает свое значение, но если исчезают они, то исчезает и все вокруг, верно? - я радуюсь тому, что капюшон ограничивает мое поле зрения, - но если в мире умирает один человек, это же никак не влияет на человечество в целом?
- Почему ты так уверен?
Голос. О господи, мне что, послышалось?!
Я настороженно оборачиваюсь и вижу перед собой молодую девушку. Грустная полуулыбка, короткие растрепанные волосы, похожие на разноцветные перья, слезящиеся глаза. Она вся дрожит и яростно кутается в короткую кожаную куртку.
Заражена.
Я боюсь.
Боюсь за нее.
- Почему ты так уверен? - настойчиво повторяет она, видимо, я долго пробыл в молчаливом смятении, - я думаю, что никто еще не отменял эффект бабочки. Каждый наш шаг важен, и не сделай мы его, история бы направилась в совсем иное русло.
- Значит, спрыгни я сейчас с моста, это может спасти планету? - усмехаюсь я.
- Сомневаюсь. Хотя никто не может знать наверняка, - она перекидывает ноги через перила и садится рядом. Я чувствую себя спокойнее. - Мне кажется, что прыгать сейчас - очень глупая идея.
- Мир глупый.
- Не мир. Только люди.,
Я пытаюсь выдавить улыбку, и это выходит очень неуклюже.
Софи.
Я хочу, чтобы мы просидели так целую вечность. Вместе глупо философствуя о том, что неотвратимо близко или чертовски далеко. Я хочу, чтобы она всегда была рядом.
Но выбор следующего шага не всегда остается за нами.
Война - она как любовь. Бессмысленна и беспощадна.
Глава 6
Как удержать на ногах тело, которое пронизывает острая невыносимая боль при каждом вдохе, не говоря уже о выдохах? Как оторвать это тело от жесткой кроватной спинки, к которой я был прикован последние несколько дней (за исключением некоторых вылазок на старом и невесть откуда взявшемся инвалидном кресле в известном направлении удовлетворения естественных потребностей). Как?
Окей, гугл, жаль, что теперь ты мертв для меня. Как и для многих. Жаль, что теперь ответы на заветные вопросы приходится искать самостоятельно.
Окей, Доминик, как сделать так, чтобы руки перестали дрожать, будто у старика с болезнью Паркинсона? Это начинает раздражать...
- Ты никогда не задавался вопросом, о чем думают другие люди? - Кассандра отправляет в рот кусок полузасохшего сэндвича, наблюдая за моими тщетными попытками подняться на ноги.
- Задумывался, конечно. Но почему эта мысль посетила твою светлую голову именно сейчас? - я указываю взглядом на свое беспомощное положение.
- Просто ты очень странный.
- Удивила.
Блондинка злобно хихикает.
- Я о том, что по твоему лицу сложно сказать, о чем ты сейчас думаешь. Ты хочешь казаться слабым, но я еще не заметила ни одной настоящей эмоции на твоем лице. Ни злости, ни отчаяния. Ни-че-го. Ты закрытая книга, Ник. Запертая на десять замков. - На внезапно посерьезневшее лицо возвращается усмешка. - Ты разбиваешь мои способности едкой стервы в пух и прах.
- Ты же тоже не та, какой хочешь казаться.
- Если на чистоту, то все люди такие.
- Почему же тогда одних людей проще уличить во лжи, чем других?
- Отнюдь, - лицо Кассандры внезапно становится серьезным, - давай, расскажи, какая я внутри по-твоему.
- Лучше, чем ты думаешь. Ты отчаянная и по-своему озлобленная на мир из-за старых секретов. Думаю, это как-то связано с твоей семьей. Ты мстишь за них.
- Верх проницательности.
Кассандра усмехается, подносит к губам железную кружку с остывающим растворимым кофе.
- Твой сарказм - лишь маска, чтобы скрыть эмоции.
- Браво, Шерлок.
- Ты опять злишься. Хотя сама попросила сказать, что я думаю.
- В любом случае, это был эксперимент, и ты его с треском провалил.
Я вскидываю брови: «О чем она?».
- Все гораздо хуже, Роджерс. Я не пытаюсь отомстить за смерть своих близких. Не пытаюсь оправдать себя в глазах смерти, Бога или человечества. А все потому, что гибелью моих родных мне уже отомстили. Я не так проста, как ты думаешь. Я не так наивна и сарказм - не маска, а лишь часть ее.